Наполовину мертвый кот, или Чем нам грозят нанотехнологии - [72]
Важно отметить, что мы живем в мире конкурирующих взаимозависимых этических систем. По мнению многих, технологическое развитие, его глобальность, диктует нам необходимость универсализации этических систем, перехода к одной, которую способны разделять все, включая не только разные культуры и религии, но и субкультуры тех или иных меньшинств. Это — пусть неявный, непроговариваемый, но краеугольный камень современного либерализма. Не давая этому оценки, как мы и обещали, авторы не могут не отметить, что это утверждение само является этической оценкой с позиций выбранной, приоритетной для дающего оценку, этической системы.
Так или иначе, проблема взаимодействия и гармонизации различных этических систем в условиях глобального характера технологических изменений, обусловленных нано, — серьезный вызов современности.
К этому примыкает проблема базовых ценностей. В различные времена цивилизация опиралась на некоторую базовую ценность, которая так или иначе формировала ее характер, уклад, будь то первобытно-общинное общество, имевшее ценности, направленные исключительно на выживание вида, или существующее сегодня информационное общество, основной ценностью которого является коммуникация. Так в разное время в этом качестве выступали религия и наука. Сегодня, в условиях бурных нанотехнологических перемен и еще более — их ожиданий, возможна неожиданная смена такого института, о чем мы писали в разделе «в капкане ложных целей». Наука может неожиданно уступить место мифологическому сознанию — симптомы, что называется, налицо. И неважно, что называться это будет по-научному: квантово-механическое мышление.
Те или иные базовые ценности означают готовность или неготовность общества принять технологические изменения. Такое возможно не только путем оценки плюсов и минусов применения технологии, рисков, с нею связанных, и порождаемых ею преимуществ. Возможны и иные механизмы, не связанные с полной рефлексией происходящего. Именно они стали наиболее значимыми в последнее время. Речь, прежде всего, о рекламе. Можем ли мы доверять такому механизму — не решенная на сегодня этическая проблема.
Но, в любом случае, неприятие технологических изменений — это большой шаг в сторону катастрофических последствий.
Если общество не готово к технологии — эту технологию может ждать судьба Рима, разрушенного варварами, или статуй Будды, разрушенных талибами в Афганистане. (26 февраля 2001 г. в груды камней были превращены две каменные статуи Будды. Одна являлась крупнейшим в мире изваянием Будды высотой 53 метра и была высечена в скале. Возраст статуи был около 1500 лет.)
Если не будет принята критическая часть нанотехнологий, то вполне возможен сценарий темных времен, описанных в п. 7.4 «Вперед в прошлое. Риск не состояться».
Еще одна болезненная этическая проблема — проблема права на риск, на ошибки. К сожалению, путь становления этических норм, так необходимых, чтобы избегать ошибок, остро нуждается в последних.
Ошибки от применения отдельных технологий формируют новые этические нормы. Теперь все знают (как на уровне правительств, так и индивидуального сознания), что взрывать атомные бомбы не в мирных целях — преступно. Тем не менее в середине XX в. атомной бомбой пугали детей (и взрослых); атомная бомба стала удобным средством предотвращения крупных международных конфликтов. Этика выступает внутренним запретом. Но мало этот запрет создать или сформулировать (в виде свода правил, кодексов, «клятв Гиппократа» и пр.), необходимо обеспечить деятельность механизмов соблюдения данных норм не только на институциональном, но и на личном, ментальном уровне.
А это тема уже другой толстой книги.
Риски недостаточности, неполноты этической системы.
Риск отказа от безусловного приоритета антропоцентризма.
Риск необходимости корректировки ряда этических норм.
Риск баланса недопущения нанотехнологического неравенства и режимов нераспространения — проблема доверия.
Риски, обусловленные взаимодействием и возможной гармонизацией различных этических систем в условиях глобального характера технологических изменений.
Риск утраты научного мышления как основы современной цивилизации.
8.4. Экология нанотехнологий
Экологи полагают, что журавль в небе лучше, чем синица в руках.
Стэнли Пирсон
Важнейшей проблемой, также имеющей этическое содержание, является проблема допустимости того или иного вмешательства в нашу среду обитания. Но технологическое развитие, многократно ускоренное развитием нанотехнологий, диктует нам новое «прочтение» этой среды. Она уже не ограничена биоизмерением — тем измерением, за которое ответственна экология.
Появилось собственно технологическое измерение, заставляющее нас говорить об экологии технологий. Технологии как явление — неотъемлемый атрибут всей нашей жизни, такой же атрибут, как и та живая природа, откуда мы родом. Человек в силу своих возможностей сам создает свою среду обитания. И эта среда не всегда дружественная.
В этой связи некоторые эксперты говорят об «отравлении технологиями»[124]. Это отравление имеет следующие симптомы.
Мы предпочитаем быстрые решения во всех областях. Наше сознание «технологично», и мы это переносим на все сферы жизни, даже те, которые не терпят спешки. Мы живем на бегу — отсюда фастфуды, отсюда стрессы и образ жизни, в котором последнее слово все более утрачивает свое первоначальное значение. Мы не работаем, чтобы жить, мы живем, чтобы работать.
Перед вами первое подробное исследование норм жизни населения России после Второй мировой войны. Рассматриваются условия жизни в городе в период сталинского режима. Основное внимание уделяется таким ключевым вопросам, как санитария, доступ к безопасному водоснабжению, личная гигиена и эпидемический контроль, рацион, питание и детская смертность. Автор сравнивает условия жизни в пяти ключевых промышленных районах и показывает, что СССР отставал от существующих на тот момент норм в западно-европейских странах на 30-50 лет.
В книге воспоминаний заслуженного деятеля науки РФ, почетного профессора СПбГУ Л. И. Селезнева рассказывается о его довоенном и блокадном детстве, первой любви, дипломатической работе и службе в университете. За кратким повествованием, в котором отражены наиболее яркие страницы личной жизни, ощутимо дыхание целой страны, ее забот при Сталине, Хрущеве, Брежневе… Книга адресована широкому кругу читателей.
Содержание антологии составляют переводы автобиографических текстов, снабженные комментариями об их авторах. Некоторые из этих авторов хорошо известны читателям (Аврелий Августин, Мишель Монтень, Жан-Жак Руссо), но с большинством из них читатели встретятся впервые. Книга включает также введение, анализирующее «автобиографический поворот» в истории детства, вводные статьи к каждой из частей, рассматривающие особенности рассказов о детстве в разные эпохи, и краткое заключение, в котором отмечается появление принципиально новых представлений о детстве в начале XIX века.
Монография впервые в отечественной и зарубежной историографии представляет в системном и обобщенном виде историю изучения восточных языков в русской императорской армии. В работе на основе широкого круга архивных документов, многие из которых впервые вводятся в научный оборот, рассматриваются вопросы эволюции системы военно-востоковедного образования в России, реконструируется история военно-учебных заведений лингвистического профиля, их учебная и научная деятельность. Значительное место в работе отводится деятельности выпускников военно-востоковедных учебных заведений, их вкладу в развитие в России общего и военного востоковедения.
Как цикады выживают при температуре до +46 °С? Знают ли колибри, пускаясь в путь через воды Мексиканского залива, что им предстоит провести в полете без посадки около 17 часов? Почему ветви некоторых деревьев перестают удлиняться к середине июня, хотя впереди еще почти три месяца лета, но лозы и побеги на пнях продолжают интенсивно расти? Известный американский натуралист Бернд Хайнрих описывает сложные механизмы взаимодействия животных и растений с окружающей средой и различные стратегии их поведения в летний период.
Немногие культуры древности вызывают столько же интереса, как культура викингов. Всего за три столетия, примерно с 750 по 1050 год, народы Скандинавии преобразили северный мир, и последствия этого ощущаются до сих пор. Викинги изменили политическую и культурную карту Европы, придали новую форму торговле, экономике, поселениям и конфликтам, распространив их от Восточного побережья Америки до азиатских степей. Кроме агрессии, набегов и грабежей скандинавы приносили землям, которые открывали, и народам, с которыми сталкивались, новые идеи, технологии, убеждения и обычаи.