Наполеон Первый. Его жизнь и его время - [10]

Бонапартам приходилось вести тяжелую борьбу за существование. Доходы их были весьма ограничены. Целый ряд предприятий, разрешенных правительством, потерпел крушение. Школа шелководства не окупала расходов, а устроенная Карло солеварня потерпела полнейшее фиаско. Он был даже принужден заложить свои виноградники и наверное бы продал их, если бы ему не воспрепятствовал в этом его дядя Люциано. Для всех будущих королей и княгинь отец, замечавший, что силы его иссякают, а заботы все увеличиваются, просил бесплатных вакансий во французских школах. Он прибегал ко всему: к прошениям, к рекомендательным письмам, к аудиенциям. Полжизни провел он в передних влиятельных особ. Наконец, настал счастливый день. В 1778 году он получил вышеупомянутое маленькое наследство от одного своего родственника Иосифа Бонапарта из Сан-Миниато. Тотчас же они повели широкий образ жизни. Взяли кухарку и горничную, получавшую, правда, всего шесть франков в месяц. Карло стал снова одеваться с изысканным изяществом и задавать пиры в своем доме. Только Летиция оставалась по-прежнему простой женщиной.

Но уже в 1784 году материальное положение семьи настолько ухудшилось, что отец принужден был одолжить двадцать пять луидоров у генерал-лейтенанта и губернатора Бомануара на поездку во Францию. Помимо обычных планов улучшить свое материальное положение, он хотел обратиться к парижскому врачу де ла Сонду за советом относительно своей болезни желудка, отвезти дочь Марианну в Сен-Сир и навестить Жозефа и Наполеона. До конца своей жизни Карло не мог вернуть этих денег. А после смерти его это было уже совершенно не по силам Летиции. Бомануар и не настаивал, впрочем, на уплате. Когда он впоследствии был переведен с острова, и Летиция захотела было продать серебро, чтобы вернуть ему двадцать пять луидоров, он не допустил этого и заявил, что она вернет ему деньги, когда они у нее будут. Во время революции Бомануара преследовала чернь, и ему пришлось спастись бегством. В своем печальном положении он написал Первому Консулу и просил вернуть ему одолженные еще его отцом деньги. Бонапарт послал тотчас же сумму в десять раз большую, велел вычеркнуть его из списка эмигрантов, назначил ему двенадцать тысяч ренты из государственной кассы и столько же из личных сумм.

Во время пребывания во Франции болезнь Карло настолько ухудшилась, что он, не навестив даже на обратном пути Наполеона в Бриенне, должен был поспешно вернуться в Аяччио.

Ему удалось еще раз увидеть Францию с тем, однако, чтобы найти там свое последнее успокоение. Он поехал в Париж, чтобы обратиться за советом к лейб-медику королевы. Годом раньше ла Сонд прописал ему лечение, которое сначала облегчило немного его страдания, но не устранило причины болезни. Доехать ему удалось, однако, только до Экса. Здесь он обратился к профессору Турнатори, который послал его в Монпелье. Там Карло, остановившийся было в гостинице, встретил земляка, который сжалился над ним и перевез его к себе в дом. Это был Пермон, отец будущей мадам Юно, герцогини Абрантской. Вместе с женой он с трогательным самопожертвованием ухаживал за Карло. Они не могли, однако, воспрепятствовать течению страшной болезни, которая достигла к началу следующего года полного развития и сделала неминуемой роковую развязку. Незадолго до смерти больной, напрягши свои последние силы, написал письмо в министерство, в котором еще раз излагал все свои притязания на наследство Одонэ. Результата этого письма он не дождался. 24 февраля 1785 года, в семь часов вечера, он после трехмесячных страданий умер на руках своего старшего сына, которого он хотел отвезти в Мец, в военное училище. Молодой шурин его, Жозеф Феш, приехавший из Экса, а вовсе не сопровождавший его, как говорят многие историки, приехал слишком поздно и не застал его уже в живых.

Карло Бонапарт был не всегда таким благочестивым. Он сочинял даже антирелигиозные стихи. Но, увидев перед собою смерть, он со всем своим колеблющимся характером ухватился за Святые Дары, которые принес ему аббат Кусту, викарий в церкви Сен-Дени, в Монпелье. Последние слова Карло были обращены к детям и к жене, которая за время его болезни родила его младшего сына Джираломо (Иеронима).

“Сын мой, – сказал Карло Бонапарт Жозефу, который, плача, опустился на колени перед его постелью, – сын мой, подражай мне в моей вере, но не впадай в ошибки моей молодости! Будь покровителем твоих братьев и сестер и окружай твою несчастную мать всей заботой и уважением, которыми ты ей обязан… Мне бы хотелось увидеть еще раз моего любимого маленького Наполеона. Его ласки усладили бы мои последние мгновения жизни, но Бог не захотел этого!”

Так умер Карло Бонапарт, произнося в последнюю минуту имя Наполеона, до блеска и славы которого ему не суждено было дожить.

Он был похоронен в церкви Кордельеров. В 1802 году жители Монпелье захотели воздвигнуть памятник отцу Первого Консула, но Наполеон ответил очень разумно, что его отец умер уже пятнадцать лет назад и что никто не помнит о том незначительном в то время происшествии: лучше поэтому памятника не воздвигать. В 1802 году Луи без ведома Первого Консула перенес останки отца в свой замок и похоронил их в парке. Во время Реставрации они еще раз тайно ночью были вырыты наполеонидами и скрыты в пещере, пока, наконец, в день перевезения праха Наполеона в Дом Инвалидов, тело отца не было погребено в церкви Сен-Ле.