Наполеон - [129]

Таково было положение. Тогда я думал только об интересах Франции и о праве моей страны на отдых. Я отказался от всех своих прав и, если понадобится, отдам жизнь, целью которой всегда были только счастье и слава Франции.

Что касается вас, солдаты, будьте всегда верны своему долгу и чести. Служите верно своему новому монарху. Теперь самой приятной задачей моей жизни станет донести до потомства память о тех великих делах, которые вы совершили во имя Франции. Моим утешением будут великие подвиги, которые вы ещё обязательно совершите во славу Франции.

Солдаты слушали его внимательно. Его голос звучал ровно, но в конце немного задрожал, когда, опустив голову, он окидывал взглядом кольцо офицеров.

   — Все вы дети мои, — сказал он. — Я не могу обнять каждого из вас, поэтому обниму вашего генерала.

Он поцеловал генерала Пети в обе щеки.

   — Теперь я обниму этих орлов, которые пронесли нас через столько опасностей навстречу к славным победам.

Генерал Пети подал ему флаг, в складках которого он несколько мгновений прятал своё лицо.

Затем Наполеон поднял левую руку и громким голосом крикнул:

   — Прощайте! Сохраните меня в своей памяти.

Он резко повернулся, вошёл в экипаж, и кони понесли галопом.

Некоторые из офицеров и солдат кричали: «Да здравствует император!» — но большинство молчали или плакали.

Дожидаясь экипажей, четверо чёрных магов вели между собой беседу.

   — Что за человек! — сказал Келлер. — Что за речь!

   — Интересно, когда же он её подготовил, — сказал Кемпбелл. — Всего несколько минут назад он болтал со мной о телесных наказаниях в армии.

   — Он не готовил её, — с некоторым презрением сказал Шувалов. — Она шла от сердца. У него великое сердце.

   — Я думаю, — сказал Кемпбелл, — он собирается написать книгу.

   — Книгу?

   — Разве вы не слышали? Он хочет рассказать потомкам о том, что было.

   — Может быть, — сказал Келлер. — Однажды он говорил мне, что собирается обосноваться где-либо и заняться изучением искусств и наук.

   — Служите верно своему новому монарху, — многозначительно повторил Шувалов. — Вы слышали?

   — Это было прекрасно, — согласился Келлер.

   — Надеюсь, — сказал Шувалов, — что новый монарх заслуживает этого.

Вначале путешествие к побережью было спокойным. Наполеон смотрел на пробегавшие перед окном тополя, каштаны и фермы Франции, радовался, когда в деревнях его узнавали и кричали: «Да здравствует император!» И они имели полное право так его встречать. Захват иностранных держав, власть, мечты об объединённой Европе, — всё растаяло, как дым. Он, величайший завоеватель, покидал Францию, которая теперь имела меньшую территорию, чем в начале его правления. У неё не было Бельгии. Но не всё было потеряно. В конце концов, он дал Франции нечто большее, чем меч. Он много лет правил страной и делал это неплохо, достаточно быстро восстановив всё, что разрушила революция. Он вновь привил людям почтительность и благопристойность, уважение к традициям и даже к религии — все те добродетели, которые были частично утрачены. Здесь, на полях и в городах, с которыми он прощался, действовали хорошие законы. За их соблюдением следили: префект — в своём департаменте, супрефект — в своём округе, мэр — в своей общине. Все они работали по простому плану, в основу которого было положено справедливое отношение к людям. На вершине этой пирамиды стоял справедливый, деятельный и доброжелательный глава государства. Строя такое государство, он знал, что захваты чужих территорий могли оказаться и оказались в итоге мыльными пузырями, и делал это на века.

Напротив него сидел генерал Бертран, всё ещё верный ему. Впереди их ждала неинтересная, лишённая удобств жизнь, и он, гранд-маршал двора, должен будет, как обычно, взять на себя самую грязную и тяжёлую работу. Он не мог думать ни о чём, кроме дел императора, он отдал бы за него свою жизнь, если бы это показалось ему необходимым, однако настоящей симпатии между ними не было. Они никогда сразу не соглашались друг с другом ни по одному вопросу; Бертран был упрям, и Наполеон иногда просто не хотел с ним больше спорить. Поражение и отречение императора загасили последние огоньки в душе гранд-маршала. Теперь он не хотел ничего, кроме спокойной жизни со своей семьёй, но привычка выполнять чужие повеления заставляла его сейчас двигаться на юг к Эльбе.

   — Дорога плохая, — заметил Наполеон. — Почему никто о ней не позаботился? Кто супрефект?

В прежние дни Бертран сделал бы об этом заметку в маленькой книжечке в золотом переплёте, которую ему подарил Наполеон. И он машинально вынул её. Однако ничего в ней не написал, и Наполеон это заметил.

Он не был больше императором Франции, поэтому состояние дорог теперь должно было волновать других. Но он всё ещё оставался королём Эльбы.

Самое худшее ожидало их в Оргоне. Когда-то во главе полка солдат капитан Бонапарт побывал здесь и во исполнение своей миссии пролил кровь. Толпа жаждущих мести людей преградила им дорогу. Палками и камнями они разбили окна его экипажа. Они повесили на дерево чучело в военном костюме, измазанное кровью, с табличкой «БОНАПАРТ».

   — Мы не причиним этому чудовищу вреда, — вопил их предводитель. — Мы только хотим показать ему, как мы его любим.