Наполеон Малый - [32]

Свидетель говорит: «Бульвар представлял собой страшное зрелище. Мы буквально шагали по крови. Мы прошли шагов двадцать пять и насчитали восемнадцать трупов».

Свидетель, торговец с улицы Сантье, говорит: «Я прошел бульвар от Тампля до моего дома; когда я вернулся домой, брюки у меня были на палец в крови».

Депутат Версиньи рассказывает: «Вдалеке, почти до самых ворот Сен-Дени, виднелись громадные костры, зажженные расположившимися на биваке солдатами. Благодаря этим далеким огням да нескольким фонарям мы могли передвигаться среди этого страшного кладбища. Ужасы дневного сражения бледнели по сравнению с этими трупами и этой тишиной. Р. и я — мы оба были ошеломлены. Какой-то гражданин, проходивший мимо, услышал мой возглас. Он подошел, взял меня за руку и сказал: «Вы республиканец, а я был тем, что называли другом порядка, реакционером, но нужно быть лютым злодеем, чтобы не проникнуться омерзением и ужасом, глядя на эту кровавую оргию. Франция опозорена!» — и он отошел от нас, рыдая».

Свидетель, который позволил нам назвать его имя, легитимист, достопочтенный г. де Шервиль, заявляет: «Вечером я решил приступить снова к этому тягостному осмотру. На улице Лепеллетье я встретил Буйона и Жерве (из Канна); мы прошли вместе несколько шагов, вдруг я поскользнулся и, чтобы не упасть, ухватился за Буйона. Взглянув под ноги, я увидел, что ступил в лужу крови. Тогда Буйон рассказал мне, что утром он видел из своего окна, как хозяин аптекарского магазина (он показал мне дом) вышел запереть двери; рядом на тротуаре упала женщина, и аптекарь бросился поднимать ее; в это время какой-то солдат в десяти шагах от него выстрелил ему в голову. Буйон, в страшном негодовании и забыв об опасности, стал кричать проходившим мимо людям: «Будьте свидетелями, все вы видели, что здесь произошло!»

Около одиннадцати часов, когда солдаты расположились на биваках и зажгли костры, Бонапарт разрешил повеселиться. На бульварах началось нечто вроде ночного празднества. Солдаты гоготали, пели песни, бросали в костры остатки разрушенных баррикад; а затем, подобно тому как это было в Страсбурге и в Булони, началась раздача денег. Послушайте, что рассказывает свидетель:

«Я видел у ворот Сен-Дени, как штабной офицер вручил двести франков командиру отряда человек в двадцать со словами: «Принц уполномочил меня передать вам эти деньги, чтобы вы разделили их между вашими храбрыми солдатами. Он этим не ограничится и не замедлит показать, что он ими доволен». Каждый солдат получил десять франков».

Вечером после битвы при Аустерлице император сказал: «Солдаты, я доволен вами!»

Еще один свидетель добавляет:

«Солдаты разгуливали, попыхивая сигарами, приставали к прохожим и позвякивали деньгами в кармане. Еще один свидетель говорит: «Офицеры разламывали запечатанные столбики луидоров, как шоколадные батоны».

Часовые пропускали только женщин, а если подходил мужчина, ему кричали: «Проваливай!» На биваках были расставлены столы. Офицеры и солдаты сидели за столами и пили. Пламя костров освещало веселые лица. Пробки и белые этикетки от шампанского плавали в канавках, красных от крови. Солдаты из разных биваков громко перекликались, обменивались непристойными шутками, пили за здоровье друг друга: «Да здравствуют жандармы!» «Да здравствуют уланы!» И все добавляли: «Да здравствует Луи-Наполеон!» Слышался звон стаканов. С громким треском разбивались о землю бутылки. Там и здесь в темноте, держа в руках желтую восковую свечу или фонарь, бродили среди трупов женщины, разглядывая одно за другим бледные лица, и искали — кто сына, кто отца, кто мужа.

IX

Покончим с этими страшными подробностями.

На другой день, 5 декабря, на кладбище Монмартр открылось невиданное зрелище.

Громадное пространство, до сего дня остававшееся свободным, было «использовано» для временного погребения некоторого количества убитых. Тела их засыпали землей, оставив на поверхности голову, чтобы родные могли опознать их. У большинства трупов ноги торчали наружу. Земля только чуть-чуть прикрывала туловища. Толпы народа хлынули на кладбище. Люди ходили среди могил. Случалось, человек чувствовал, как земля оседает у него под ногами: оказывается, он ступил на живот трупа; оглянувшись, он видел высовывавшиеся из-под земли сапоги, башмаки или женские туфли, а голова трупа судорожно поднималась от того, что он наступил ногой на туловище.

Один свидетель, пользующийся широкой известностью, — скульптор Давид, ныне скитающийся за пределами Франции, — рассказывает: «Я видел на Монмартрском кладбище около сорока трупов, закопанных, как были, в одежде; все они лежали в ряд, один возле другого, их кое-как засыпали землей, а голову оставили открытой, чтобы родственники могли опознать их. Земли было так мало, что ноги торчали наружу, и люди шли прямо по телам. Это было ужасно. Там были благородные головы юношей, их черты были исполнены отваги; между ними лежала бедная женщина, служанка булочника, которую пуля настигла в то время, когда она разносила хлеб клиентам своего хозяина, а рядом с ней красивая девушка, продававшая на бульваре цветы. Тем, кто разыскивал здесь своих близких, приходилось ступать ногами на тело, чтобы разглядеть вблизи лицо. Я слышал, как один человек из народа сказал с ужасом: «Идешь точно по трамплину».