Наполеон, или Миф о «спасителе» - [2]

Да, Наполеон Бонапарт сделал ставку на крупную буржуазию, создал все условия для ее сказочного обогащения (отсюда, в значительной мере, его завоевательные войны), но в конечном счете не преуспел, ибо «главная добродетель буржуазии — неблагодарность, а главный недостаток — трусость». Пока все шло гладко и новые завоевания открывали новые рынки «нотаблям», а за счет ограбляемых народов они набивали мошну — все было хорошо, и они терпели и даже прославляли «спасителя». Но как только начались первые осечки в его внешней политике, союз был нарушен. Пытаясь что-то противопоставить начинавшим фрондировать «нотаблям», «спаситель» создал новое дворянство и своим вторым браком попытался войти в семью европейских монархов. Но из этого ничего не вышло: создание имперского дворянства лишь обозлило «нотаблей», а европейские монархи не приняли «безродного выскочку» в свою среду. Для «спасителя», как намекает автор, оставался лишь один (впрочем, гипотетический) выход: в период Ста дней прибегнуть к помощи все тех же «санкюлотов», которые были готовы эту помощь оказать; но на такое Наполеон не пошел и не мог пойти в силу своих социальных позиций. Он, правда, попробовал, как и в начале своей карьеры, выступить от лица «всей нации», но попытка оказалась неудачной, поскольку даже теперь он, по существу, остался верен тем самым «нотаблям», которые его предали. Так, по Тюлару, вырисовываются основные причины краха и падения

Наполеона, и здесь никто не сможет отказать исследователю в тонкости проникновения в источники и в зоркости художника. Но при этом нельзя не заметить попутно одного обстоятельства, которое в первый момент настораживает, а иного неподготовленного читателя может повергнуть в недоумение. Тюлар в ходе повествования часто как бы противоречит сам себе, давая противоположное освещение одного и того же факта или явления. Так, с одной стороны, Наполеон умело руководит экономикой («дирижизм»), с другой — проявляет полное ее незнание; он — сторонник технического прогресса и одновременно страшный консерватор; он тонко рассчитывает свои ходы в религиозной политике и попадает с нею впросак; он малообразован, не любит книг, вплоть до того, что в дороге выбрасывает их из окна экипажа, и в то же время зорко следит за новинками, поощряет писателей, заботится о национальном образовании. Внимательно вчитываясь в текст, вскоре замечаешь: все эти противоречия — кажущиеся. В отличие от других авторов Тюлар не желает писать своего героя только белой или черной краской; как объективный исследователь, он тщательно выискивает и взвешивает все pro et contra, чтобы в конце концов собрать их в единый образ; сходной же цели служит и то, что о многих событиях (например, об отношениях с папой, испанских просчетах и многом другом) Тюлар упоминает дважды и трижды, в различном контексте несколько иначе оценивая одни и те же обстоятельства.

Не меньшее внимание уделяет Тюлар внешней политике Наполеона и его военным кампаниям. В книге о них говорится органично и достаточно полно, учитывая общий конспективный характер работы. Многие кампании и отдельные сражения разрабатываются иногда даже слишком подробно (например, испанская авантюра, ряд сражений в первом итальянском походе и др.). И здесь автор высказывает мнения, зачастую противоречащие установившимся в исторической литературе. Так, высшей точкой внешнеполитических успехов Наполеона, пиком его Империи, Тюлар считает 1807 год, в то время как в большинстве работ других ученых, в частности в многотомном труде Мадлена (так же, как и у Тарле), кульминацией могущества французского императора считается канун похода в Россию — 1810–1811 годы. Точно так же, вопреки мнению предшествующих историков, главной ошибкой и причиной военной катастрофы Наполеона Тюлар считает не войну 1812 года и разгром Великой Армии в России, а неудачу в Испании. Если с первым из этих утверждений можно согласиться, то второе представляется недоказуемым и даже парадоксальным. Подобное же неприятие вызывает и недооценка личности и действий Александра I, в решениях которого Тюлар усматривает прямое влияние Талейрана, побуждаемого стремлением обеспечить интересы французской буржуазии. Нельзя согласиться и с пренебрежительным отношением к Кутузову, которого автор величает «больным стариком» и явно недооценивает, словно забывая, в частности, что именно обдуманные действия Кутузова обеспечили изменение обратного маршрута армии Наполеона, которое и привело к ее разгрому. И уж коль скоро мы заговорили о сомнительных моментах концепции автора, нельзя не упомянуть, что он снижает значение заговоров против Наполеона, которые в начале содействовали утверждению его диктатуры (Арена и другие), а в конце — его падению (заговор Мале). Что касается последнего, то Тюлар хотя и нащупывает его основу (не «одиночка», как считали раньше), но не раскрывает этого положения, в то время как русским исследователем Д. М. Туган-Барановским давно доказано, что это была внушительная организация («филадельфы»). Не может также не удивить, что Тюлар и словом не обмолвился об истинных обстоятельствах смерти Наполеона, хотя в современной историографии почти безусловно доказано, что император стал жертвой отравления.