Наполеон и Мария-Луиза - [77]

Первый Консул ответил сестре 16 марта:

«Я получил ваше письмо, малышка Полетта. Прошу вас, вспомните, что усталость, трудности и заботы ничто, если делишь их с мужем и знаешь, что полезен Родине. Сделайте так, чтобы все полюбили вас за предупредительность, радушие, строгое и последовательное поведение. С капитаном „Сирены“ мы посылаем вам самые модные туалеты. Я очень люблю вас. Пусть вокруг вас все будут довольны и счастливы, а сами всегда будьте достойны вашего высокого положения.

Бонапарт».

Полина быстро забыла благоразумные советы брата, в памяти ее задержались всего две фразы: «Заставьте любить себя» и «Сделайте так, чтобы все вокруг вас всегда были довольны»…

Не жалея сил, она действительно делала все, чтобы офицеры, младшие офицеры и даже некоторые рядовые из ее окружения чувствовали себя счастливыми в этой жизни. Как только она замечала, что кто-то из французов грустит, немедленно тащила его в свой будуар, раздевала, сбрасывала с себя одежду и пыталась «вернуть улыбку на лицо гостя»…

За это время Леклерк одержал несколько довольно легких побед. 5 марта он разбил Туссена Лувертюра у Крет-а-Пьеро и освободил 3000 пленников — белых женщин и мулаток, — которых негры собирались использовать для «отдыха воинов»…

Мятежный генерал, использовав классическую хитрость, сделал вид, что подчиняется власти.

Генерал Леклерк с триумфом вернулся в столицу.

Послушаем участника тех событий:

«Нас встречали как победителей, выигравших двадцать сражений. Госпожа Леклерк пришла встречать нас. Своего мужа она называла: „Мой милый мальчик“. Он действительно напоминал пупсика — едва наметившиеся усики, смазливое лицо, белокурые волосы, невысокий рост».

«Милый мальчик», поверивший слову Туссена Лувертюра, решил, что кампания окончена. И в прекрасном порыве гуманности амнистировал всех мятежников. Успех превзошел самые смелые надежды черного вождя. Однако чтобы окончательно усыпить бдительносгь французов, он еще какое-то время вел себя совершенно безупречно, демонстративно праздновал примирение и славословил величие Бонапарта…

Полина была в восторге от того, как развивались события, и продолжала щедро распространять на окружающих «радость и довольство», демонстрируя при этом темперамент, который удивлял даже самых искушенных. Вот что писал о ней в своих «Мемуарах» канцлер Паскье: «Даже солнце тропиков изумлялось ее пылу и жажде наслаждений!..»

Очень скоро у ненасытной молодой женщины появились и другие желания. Ее воображение так смущали рассказы некоторых дам из ее окружения о «гигантских» размерах «некоторых чернокожих», что Полина решила, по меткому выражению Барраса, «провести опыт сравнения». Сделать это было нетрудно: привлеченные красотой Полины, негры с утра до вечера толпились вокруг ее дома.

Полина начала с праздника с эротическими танцами. Этот спектакль совершенно шокировал добрейшего Норвена: «Мы были по-настоящему смущены, — пишет он, — беспокоясь в первую очередь за нашу очаровательную генеральшу. Она же, желая доказать, что вовсе не презирает негров за их примитивные утехи, села на широкое сиденье, сооруженное из банановых листьев и помещенное матросами под арку из ветвей миндального дерева и олеандра. В конце концов мы вернулись в штаб, задыхаясь, если можно так сказать, от отвратительной картины, которая и сегодня преследует меня. Негры же, как неутомимые жрецы богини Кибелы, до утра предавались своей омерзительной оргии…»

Полина не разделяла отвращения Норвена. Совершенно очарованная увиденным, она жаждала поскорее «испытать» одного из темнокожих гигантов, которым восхищалась, наблюдая его в действии…

Большинство современных авторов утверждают с забавной серьезностью, что, хотя Полина и была очень возбуждена опьяняющим воздухом Сан-Доминго, она никогда не пускала в свою постель чернокожих. «Она довольствовалась, — пишет один из историков, — созерцанием их наготы, как любуются произведениями искусства».

Такое сугубо эстетическое отношение кажется нам весьма странным: ведь эта женщина, как писал остроумный мемуарист, была озабочена лишь одним — как бы «потешить свой трефовый туз»…

Кроме того, свидетельства современников опровергают подобное утверждение.

Баррас прямо говорит об «эротических излишествах и распутстве Полины не только в Европе, но и на Сан-Доминго, и не только с белыми офицерами, но и с неграми, которых она хотела сравнить с французами». Более хитрый и лицемерный Фуше пишет:

«Во власти тропического климата она погрузилась в самые разнообразные удовольствия». В «Скандальной хронике Империи» он добавляет: «У Полины Бонапарт на Сан-Доминго было много любовников. Она не только „утешала“ тосковавших вдали от родины французов, но и, как истинная гурманка, „отпробовала“ негров острова. Некоторые из них похвалялись выпавшим им счастьем — именно таким образом „подвиги“ генеральши Леклерк и стали известны обществу».

Так что мы считаем вполне доказанным, что у Полины были на Сан-Доминго цветные любовники, хотя современные исследователи с непонятной стыдливостью отрицают сей факт.

Леклерк довольно скоро узнал о беспутстве своей жены. Удрученный генерал искал способ наказать Полину, не вызвав скандала. Неосторожность некоторых француженок подала, ему счастливую идею: однажды солдаты обнаружили в вещах Тусена Лувертюра множество любовно-эротических писем, написанных мятежному вождю белыми женщинами…