Наперекор судьбе - [23]

— Не смотрите на меня так, — в конце концов, прошептала она.

— Как — так? — Приподняв брови, он ждал ее разъяснений.

Мэдселин открыла, было, рот, но тут же закрыла его, заметив, что на них смотрит Ульф. Его угрюмое лицо говорило само за себя.

— Так, словно я… полная простофиля. — Она принялась играть кусочком хлеба, лежавшим у нее на подносе, будучи не в силах смотреть на англичанина.

Тот усмехнулся. «Такому суровому человеку не к лицу эта противная привычка все время улыбаться».

— Похоже, вы произвели впечатление, по крайней мере, на леди де Вайлан.

Мэдселин проигнорировала его сомнительное «по крайней мере», однако отдала ему должное — он ловко менял тему разговора, когда это было ему нужно.

— Раньше меня считали трудолюбивой и способной. Моя невестка почти полностью повесила на меня ведение хозяйства.

— А что при этом делает сама невестка? — с неподдельным интересом спросил Эдвин.

Мэдселин поняла, что ей будет очень трудно ответить, не выказав должного почтения жене брата.

— Алиса весьма преуспела в шитье и предпочитает проводить время в таких… требующих усидчивости занятиях. — Получилось не совсем так, как Мэдселин ожидала, — голос ее дрогнул, и она покраснела.

— Для человека, не питающего нежных чувств к Алисе, вы делаете очень много, леди де Бревиль.

— Но не ради Алисы, — тихо сказала Мэдселин. — А для ее детей и моего брата. — Она довольно быстро поняла, что Алиса не намерена утруждать себя ведением хозяйства. А зачем, они и так сытно и вкусно едят, хорошо одеваются, в комнатах чисто и уютно. — Мне это не трудно, — добавила она. — Ведь это мой дом.

Эдвин покачал головой.

— Для того чтобы успешно вести поместье, требуется много усилий, миледи. Я думаю, вы чересчур скромны.

Мэдселин подняла на него глаза, почему-то смутившись. «Да, бывали деньки, когда я уставала так, что едва держалась на ногах, занимаясь домом с раннего утра до поздней ночи, когда падала в кровать без сил. Единственное, что по-настоящему доставляло мне удовольствие, — это время, которое я проводила с детьми. Несколько мимолетных детских поцелуев значат для меня гораздо больше, чем снисходительная улыбка Алисы».

К счастью, Эдвин вроде бы не придал особого значения ее словам. Неловко помолчав, он посмотрел на Эмму, а затем на Ульфа.

— Похоже, ваша горничная завладела вниманием Ульфа.

— Это любовь без взаимности, смею вас уверить, — едко ответила она, бросая угрюмый взгляд в сторону Ульфа.

Англичанин тяжело вздохнул.

— В таком случае ему придется немало постараться, чтобы добиться своего.

— Эмма — преданная и богобоязненная женщина, — возмутилась Мэдселин. — И Ульф для нее — саксонский увалень. Вряд ли у него есть шансы на успех.

— Ульф не понимает слова «нет», — отозвался Эдвин.

— Что ж, если он думает, что Эмма — легкая добыча, то скоро ему придется смириться с тем, что мы, нормандские женщины, — крепкий орешек, не то, что англичанки.

Глава шестая

Мэдселин впервые спустилась к берегу, и единственное, что омрачало ее радость, — это присутствие Эдвина Эдвардсона. Мэдселин была уверена, что он следит за ней из своего укрытия за поросшими травой дюнами, но предпочла не обращать на него внимания.

Внезапно овладевшее ею желание походить по воде пересилило ее природную скромность. Мэдселин присела на засыпанный галькой песок, украдкой скатала свои толстые чулки и сняла туфли. Она бросила быстрый взгляд в сторону англичанина — у того хватило, по крайней мере, великодушия отвести взгляд, пока она подбирала платье.

Песок под ее ногами показался ей одновременно и холодным, и мягким, и колючим. Приподняв юбки, Мэдселин медленно пошла навстречу волнам. Эдвин привел ее в маленькую бухточку, с трех сторон укрытую высокими дюнами.

На несколько кратких мгновений Мэдселин почувствовала себя совершенно счастливой.

Поддавшись искушению, она сунула ногу в серую пену. Вода была холодная, и Мэдселин отскочила, прежде чем нахлынула другая волна. Она вглядывалась в лежавший перед нею залив, но видела лишь серое беспокойное море до самого горизонта. Неужели где-то там таится опасность?

Ковыляя по кромке воды, Мэдселин с трудом осознавала, что она пустилась в свое путешествие всего четыре недели назад.

Присев рядом с Эдвином, расположившимся на поросших травой дюнах, она тщательно расправила плащ. «У меня не слишком много платьев, чтобы я могла позволить себе пятна от грязи и травы».

— Ну? — пробормотал он. — Вы по-прежнему находите этот край ужасным, варварским?

Он сидел, опершись на локти и вытянув ноги. Ветер трепал его длинные пряди волос, и они то и дело падали на лицо, но он, будто ничего не замечая, все смотрел и смотрел на море.

— Нет, — со вздохом призналась она, ожидая услышать в ответ насмешливое хмыканье. Но ничего подобного не последовало. — Здесь очень красиво! И очень… спокойно. — Мэдселин с опаской ждала, как он воспримет ее слова.

— Мне тоже здесь нравится. Я чувствую себя так, будто вновь оказался дома. — Эдвин произнес эти слова тихо, почти нежно.

Мэдселин засомневалась, правильно ли она расслышала его. «Откуда такие глубокие чувства у хладнокровного мрачного англичанина?» И это признание поразило ее.