Намерение! - [7]

Ладно, признаюсь, разок нюхнул, с пацанами. Но вам не советую.

Подобное бесцельное валанданье длилось довольно долго, и я успел сжиться с мыслью, что я – главарь придурков. Это мне импонировало. В этом был свой кайф, кто бы что ни говорил. Однажды, когда мы прогуливали уроки на отдаленной стройке, мы заговорили «про это».

Наши разговоры всегда были так или иначе пронизаны темой секса. Мы или говорили «про это» или употребляли слова, с «этим» связанные: «она меня заебала», «пусть засунет себе в жопу», «да я в рот ебал эту хуйню» и т. п. Наконец, окурками рисовали на шлакоблоках все эти «жопы», «залупы» и прочие, банальные, по сути, вещи.

Вам никогда не приходил в голову вопрос: кто малюет те непристойности, которые часто можно увидеть у нас на стенах? Да вот такие, как мы, и малюют!

Мне, например, это хулиганство нравилось. Я ощущал, что могу изобразить не просто символ – орган там или акт. Я рисовал целые этюды. Как первобытный художник. Они еще и поныне где-то там, в Медных Буках. Уверен, в эти постройки уже никогда не вернутся ни мастера, ни хозяева, и никто мои панно не заштукатурит, ура.

* * *

В тот день со мною были Серый-косой, Федя, Витька, Слон и еще два отморозка из класса Б. Был конец апреля, мы все в рубашках с короткими рукавами. А так как было на самом деле жарко, мы полезли в подвал. Там, на земляном полу, были груды кирпича, служившие нам креслами (у меня, например, там был целый «трон»). Кому не хватало кирпичей и было лень идти за ними наружу, те сидели на корточках. Вот как Серый.

Все началось с меня. Я похвастался, что на прошлой дискотеке мне дала одна малая.

«Надя?» – спросили меня. Все знали о наших лирических отношениях, за что меня даже прозвали «романтиком».

«Надя», – подтвердил я.

Больше никто из компании похвастаться чем-либо подобным не мог, и разговор на этом бы и закончился. Однако Серый-косой хитро прищурился и стал пересказывать нам историю, которая случилась с его двоюродным братом. Братан его, оказывается, учился во Львове в бурсе и был наших лет. Вместе с еще одним ушлепком они конкретно полапали «какую-то телку».

Слон – он сидел на кирпичах напротив меня – поинтересовался, как они ее полапали.

Серый рассказал, что полапали чисто конкретно. Типа не просто расстегнули лифон, а в натуре, бля, сдернули трули и кинули ей на грудак по палке.

«А телка что?» – спросил пацан из Б-класса, цыганистый такой.

Серый ответил, что телка сперва вырывалась, но когда его братан вытянул свою махину, у дуры все так и потекло, и она аж пищала, так хотела, чтобы ей вставили. Серый эмоционально, словно сам был свидетелем всего, рассказал, как телка «брала в рот», «давала в зад» и как они ей «спустили на рыляк». Рассказывая это, Серый аж передергивался – он вообще весь такой дерганый, нервный, неприятный, – а еще и тема такая, противно было смотреть на него.

«Такие дела, – подытожил косой. – И это пацаны нашего возраста!» – добавил он и поправил что-то в трусах.

Тут все стали обсуждать сперва пацанов, которые в натуре безбашенные, потом телку, которая своим поведением подтвердила, что все из ее породы – мокрощелки и давалки.

Наконец пацаны задумались над возможностью повторить (гипотетически) подобную процедуру, хе-хе, своими силами. А что мы – не мужики? Например, хо-хо, завтра – подстеречь какую-нибудь дырку, что выйдет на уроке в туалет, и проделать все по-быстрому, кинуть чисто по палочке, хе-хе, «для галочки». Двое держат за руки, двое за ноги, а один – кайфует. Серый прикинул, что нас для такой операции даже больше, чем надо.

Слон так увлекся, что басом протрубил: «Пацаны, а чё не щас?» Пойти прямо сейчас в школу, подстеречь какую-нибудь дуру. Двое за руки, двое за ноги, один кайфует. А потом телка сама допрет, что это тeма, и будет им каждый день давать.

«Тогда валим!» – махнул рукой Федя, который все это внимательно слушал (я его недолюбливал – вечно он хотел быть командиром там, где уже командовал я).

Такого решительного призыва пацаны не ожидали, поэтому все переглянулись. Федя повторил: «Валим на телок! Кто со мной?»

Слон – тот поднялся, Серый поднялся, Витька – типа не знает еще. Гляжу, два ссыкуна из Б-класса стушевались. Они просекли, что остальные нацелились сделать это всерьез – прямо сейчас пойти и трахнуть какую-то малявку, – и никто не чувствует в этом чего-то неправильного. Ссыкуны промычали что-то невыразительное, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

– А ты? – спросил Федя у меня.

– А что я? – вопросил я дурным голосом, потому что не мог догнать, чего от меня в этот миг хотят. И тут я, собственно, вспомнил про себя. Опомнился.

– Сейчас-сейчас… Так вы что… в натуре?!.  – спросил я, будто не своим ртом. – В натуре хотите пойти сейчас кого-то трахать?!

Пацаны стояли надо мной, а я все еще сидел на своем «троне». Те, кто приняли предложение Серого, смотрели насмешливо. Особенно Федя:

– Да он, пацаны, боится. И про Надю он, оказывается, все напиздел.

Я глядел на них, не понимая. И даже слова про Надю пропустил мимо ушей, а то бы уже с кулаками полез. Стоп-стоп-стоп. Неужели они вправду идут… или просто берут друг друга на понт?