Нам подскажет земля - [27]

Это предложение больше всех понравилось лейтенанту Рыбочкину. Он чуть не подпрыгнул от радости, но вовремя вспомнил, что все-таки лейтенант, и сдержался. А потом в его отчаянную голову пришла блестящая идея:

— А если на рыбалку? Дождик кончается, а после него клев замечательный.

Словно в подтверждение этих слов за окном посветлело и где-то вдалеке незлобно воркотнул гром.

— Это чудесно, — одобрил Байдалов. — Как вы думаете?

— Я с удовольствием, но… — Гаевой выразительно погладил свой щетинистый подбородок.

— Разумеется, сначала в парикмахерскую, а то еще рыбу напугаем.

— Я приготовлю рыболовные снасти, — вызвался лейтенант, направляясь к двери.

— Давай, Саша. Только сними форму.

— Я мигом, у меня все здесь…

Байдалов запер ящики стола и повернулся к Тимонину:

— А вы с нами пойдете? Сегодня суббота, и уже три часа…

Тимонин поднял голову, поочередно посмотрел на Байдалова и Гаевого и вдруг спросил:

— А где же сын его?

— Вы о ком?

— О Никите. Сын у него есть, четыре года. Вдвоем живут…

— А жена?

Тимонин нахмурился, посерел лицом, буркнул:

— Нету.

— Вот беда какая, — растроганно проговорил Гаевой. — Жаль мальчишку. Что же делать?

— Искать надо, — сказал Тимонин, беря свою фуражку с подоконника.

— Верно. — Гаевой застегнул свою папку. — Я пойду с вами. Он, наверное, в детском саду, и там уже, небось, давно бьют тревогу. Вы обождите меня у выхода, я только положу документы… От рыбалки, Алексей Тимофеевич, я отказываюсь.

— Как хотите, — отозвался Байдалов. — Мы поедем с Сашей.

Следователь вышел. Тимонин задержался у двери, повернулся:

— Завтра-то когда приходить?

— Гражданский костюм у вас есть?

— Найдется.

— Хорошо. Мы вас разыщем, если понадобитесь…

Широко распахнулась дверь. В кабинет влетел взлохмаченный Синицын.

— К черту! — с порога закричал он, брызгая слюной. — Мое терпение кончилось! Я его, гада, все равно прижму!..

— Не поладил с Вовостей? — спросил Байдалов.

Синицын, точно бочонок, подкатился к тумбочке, где стоял графин с водой, схватил толстыми, короткими пальцами стакан. Между глотками воды продолжал говорить:

— А кто же еще!.. Он самый… подлец!..

Утолив жажду, повернулся и только сейчас заметил стоявшего у двери Тимонина.

— Это кто? Наш? — бесцеремонно спросил он.

— Наш.

— Значит, новая кадра. Порядочек! Наш шеф продолжает гнуть свою линию. Скоро в отделе будут все вояки. Один я сугубо штатский. Теперь он меня съест. А за Вовостю — с потрохами…

— Отказался?

— Начисто отказался, паршивец! Сначала все шло хорошо. Он согласился потянуть с собой три кражухи. Порядочек. У меня оставалась одна. Говорю ему — бери и эту, сделаю меньший срок. Тебе, дураку, червонец пахнет, а я оформлю на половину. А там — зачет, и через три года будешь дома…

— Хватит, — оборвал его Байдалов, направляясь к выходу.

В коридоре Синицын что-то пытался пояснить, но капитан отмахнулся от него, взял Тимонина за локоть, подвел к лестнице и торопливо попрощался:

До понедельника. Если ничего не случится раньше… Синицын, пошли со мною.

Они ушли по коридору дальше, а Борис стоял и думал: «О чем говорил этот толстый? Почему краж больше, а срок меньше?..»

* * *

Дождь кончился. Разноцветная радуга повисла в небе. Из-за туч выглянуло яркое солнце, и засверкали умытые оконные стекла, заблестел мокрый асфальт. Защебетали птицы.

Легко дышится после дождя. До предела наполненный озоном воздух пьянит голову.

Байдалов, Синицын и Рыбочкин торопливо шли по тротуару, вполголоса переговариваясь. Саша нес маленький чемоданчик. В нем — лески, крючки, нажива. Удилища рыболовы вырежут в прибрежных кустах, Саша несколько дней назад нашел хорошее местечко возле Старой Сунжи: там тихая заводь, клев такой, что только успевай забрасывать. Он обязательно поведет капитана туда. Жаль, Гаевого не будет, с ним лучше — легко и свободно, можно говорить о чем угодно. А капитан… Все-таки начальник отделения… Вот он за что-то отчитывает Синицына, и Саша из вежливости чуть приотстал. Доносятся обрывки фраз:

— Старые методы… молчал бы… понимать надо…

Байдалов сердился. Он знал Синицына давно и мог ожидать от него чего угодно, но сегодняшнее бесцеремонное вторжение в кабинет и потом откровение вывело его из себя.

— Хорошо, что был новичок… Да и вообще, бросать эти приемы нужно. Сгоришь ведь. Не те времена.

Синицын оправдывался:

— Погорячился я, Тимофеевич. Довел меня этот бандюга…

— Вовостю от тебя возьму.

— Я же хотел как лучше… Ведь раньше получалось. В прошлом месяце на девяносто пять процентов вытянули, а в этом были бы все сто…

— Не в этом дело…

— Нет, в этом! — загорячился Синицын. — С нас каждый день требуют: раскрываемость, раскрываемость… Вот и стараемся. Да и тебе выгодно, отделение всегда на первом месте. А ведь скоро шеф уйдет в отставку. Кто-то его должен заменить. Более опытного, чем ты, у нас нет. К тому же и показатели в отделении неплохие. Даешь выдвижение! Порядочек!..

— Ты уж наговоришь, — усмехнулся Байдалов, но возражать не стал. Он начал отходить. В голосе вновь зазвучали уверенные нотки. — Дело Вовости передашь в райотдел милиции по территориальности.

— Гениально! — воскликнул Синицын, беря капитана под руку. — Я давно говорю, что князю Ярославу досталось звание Мудрого потому, что ты не был его современником…