Нам идти дальше - [27]
На столе шумел самовар, приятно пахло дымом еще не прогоревшего уголька в трубе. Умывалась у порога белая кошка. Вид из окна был убогий, заброшенный: ни одной крыши добротной, всё солома да почерневшая щепа.
Посреди мостовой, вздымая пыль, шли с поля коровы. Хлопал бичом старик пастух. И какая-то девочка, лет десяти, шустрая и крепенькая, сидя по ту сторону дороги у крыльца своего домика, чистила песком кастрюлю и протяжно пела:
Все казалось таким неисправимо косным, обыденным, заведенным на века, всегдашним и незыблемым, что другую жизнь было трудно себе и представить.
А Владимир Ильич уверял, что все это уйдет, переменится, и, рассказывая Бабушкину и его жене о недавних событиях в Харькове, говорил, что это лишь первая ласточка, в недалеком будущем вся жизнь неузнаваемо преобразится. Он предсказывал невиданный по размаху взлет революционного движения. Теперь ясно, что дело дойдет и до уличных баррикадных столкновений, что Россия вступает на столбовую дорогу революции. Бабушкин задумчиво слушал, и глаза его мечтательно светились, словно он уже видел новую, преображенную Россию.
А девочка там, по ту сторону дороги, всё чистила кастрюлю и пела о кавалерах. Песенка была грустная. Уходил на войну Ваня, его любимая сетовала: «На кого ж ты меня покидаешь?» Вот он с горя и отвечал, что кавалеров много.
После чая Владимир Ильич и хозяин дома вновь занялись делом. До отхода ночного поезда, которым гость собирался отбыть в Москву, еще оставалось часа три. Это время Владимир Ильич и Бабушкин посвятили науке, которую должен был хорошо знать каждый профессионал-революционер, — науке конспиративной переписки.
Бабушкин был, конечно, не новичок в этом деле, но многих хитростей и приемов ведения такой переписки он еще не постиг, а лучшего учителя конспирации, чем Владимир Ильич, трудно было бы и сыскать. Он показывал, как писать раствором соли, молоком и всякой другой химией.
— У вас есть щавелевая или лимонная кислота? — спросил Владимир Ильич у Прасковьи Никитичны. — Дайте нам… Тоже очень хорошее средство.
Бабушкин загорелся, ему непременно захотелось испробовать и эти «чернила», но ни щавелевой, ни лимонной кислоты в доме не оказалось.
— Купи! — обратился Иван Васильевич к жене. — Сходи, а?
На улице уже совсем свечерело, но аптеки еще были открыты. Прасковья Никитична накинула на плечи платок и ушла.
Иван Васильевич поглядел из окна, в какую сторону сна направилась, и произнес удовлетворенно:
— Молодчина. Знает дело. Пошла не в ближнюю, а самую дальнюю аптеку. Она у меня тоже приучена… Не подкачает.
Через полчаса Прасковья Никитична вернулась с пакетиком щавелевой кислоты. Белые кристаллики растворили в воде, налитой в блюдце. Вот и готовы бесцветные «чернила» для конспиративного письма. Написав несколько строк на тетрадном листке, Владимир Ильич сам же прогрел его над огнем лампы.
Выступили коричневые буквы:
«Иван Васильевич Бабушкин — первый рабочий корреспондент «Искры». Рабочий корреспондент! Как это важно для успеха нашего нового дела!..»
Бабушкин от души смеялся. Сам пробовал писать щавелевыми чернилами. Получалось хорошо.
Иваново-Вознесенск, Орехово-Зуево, Шуя. В этих многолюдных местах текстильного центра России Бабушкин появился гораздо раньше, чем стала выходить «Искра». Сказав «сделаем», он не стал медлить.
Да и оставаться в Смоленске оказалось невозможным. Вскоре после отъезда Владимира Ильича произошел случай, заставивший Бабушкина как можно скорее замести свои следы.
Работал Иван Васильевич в инструментальной кладовой на строительстве трамвая. В помещении склада был стол, за которым Иван Васильевич мог потихоньку пописывать. Зайдет кто-нибудь за инструментом, видит: кладовщик сидит и что-то пишет, и ничего подозрительного в этом не найдет. Мало ли что человек пишет! Может, переучет делает, может, какие-то накладные выписывает.
Никто и не догадается, что Бабушкин сочиняет очередную подпольную листовку.
Как-то он вдруг пришел домой в неурочное время. Он был взволнован.
— Ну, Паша, — сказал он жене, — дела мои плохи.
И вот что Иван Васильевич сообщил. Только что, проходя по территории строительства, он заметил жандарма. Вблизи там рабочие роют котлован. Жандарм расхаживал по котловану, и Иван Васильевич слышал, как тот допытывался у землекопов:
«Где тот человек, который в кладовой работает?»
Ясно, Иван Васильевич не стал терять времени и поспешил домой. В кладовую он больше не пойдет. Надо скрыться немедленно. Вот беда только: в ящике стола, который стоит там, в инструментальной кладовой, лежат его записки — набросок новой прокламации.
«Как это оттуда забрать?» — ломал голову Бабушкин.
Еще по дороге к дому он успел известить о своей беде кое-кого из друзей рабочих, с которыми был связан по работе в местном революционном подполье. Те тотчас пришли на помощь. Один из подпольщиков укрыл у себя Ивана Васильевича в глухом уголке города, а другой подпольщик постарался достать ключи от кладовой, хранившиеся в конторе строительства.
Прасковью Никитичну научили, что надо делать, и она отправилась на склад. Там возле дверей одиноко сидел седобородый сторож.
Повесть о героическом подвиге и мужественной жизни питерского рабочего Якова Потапова, который стал первым знаменосцем русской революции. На революционной демонстрации в Петербурге в декабре 1876 года тогда еще совсем юный Потапов поднял красный стяг. Материал, на котором построена повесть, мало освещен в художественно-документальной литературе.
События, о которых рассказывает «Санкт-петербургская быль», происходили около ста лет назад – в 70-х годах прошлого века в России. Судьбы героев повести, их жизнь, дела оставили заметный след в истории тех лет. Передовая часть общества с глубоким сочувствием следила за самоотверженной борьбой революционеров, которых В.И. Ленин называл «лучшими людьми своего времени». В повести перед вами предстанет один из драматических эпизодов, тесно связанный с этой борьбой и привлекший к себе в свое время внимание всего русского общества.
ББК 84.445 Д87 Дышленко Б.И. Контуры и силуэты. — СПб.: Издательство ДЕАН, 2002. — 256 с. «…и всеобщая паника, сметающая ряды театральных кресел, и красный луч лазерного прицела, разрезающий фиолетовый пар, и паника на площади, в завихрении вокруг гранитного столба, и воздетые руки пророков над обезумевшей от страха толпой, разинутые в беззвучном крике рты искаженных ужасом лиц, и кровь и мигалки патрульных машин, говорящее что-то лицо комментатора, темные медленно шевелящиеся клубки, рвущихся в улицы, топчущих друг друга людей, и общий план через резкий крест черного ангела на бурлящую площадь, рассеченную бледными молниями трассирующих очередей.» ISBN 5-93630-142-7 © Дышленко Б.И., 2002 © Издательство ДЕАН, 2002.
Вам знакомо выражение «Учёные выяснили»? И это вовсе не смешно! Они действительно постоянно выясняют и открывают, да такое, что диву даёшься. Вот и в этой книге описано одно из грандиозных открытий видного белорусского учёного Валентина Валентиновича: его истоки и невероятные последствия, оказавшие влияние на весь наш жизненный уклад. Как всё начиналось и к чему всё пришло. Чего мы вообще хотим?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «Шарло Бантар» рассказывает о людях Коммуны, о тех, кто беззаветно боролся за её создание, кто отдал за неё жизнь.В центре повествования необычайная судьба Шарло Бантара, по прозвищу Кри-Кри, подростка из кафе «Весёлый сверчок» и его друзей — Мари и Гастона, которые наравне со взрослыми защищали Парижскую коммуну.Читатель узнает, как находчивость Кри-Кри помогла разоблачить таинственного «человека с блокнотом» и его сообщника, прокравшихся в ряды коммунаров; как «господин Маркс» прислал человека с красной гвоздикой и как удалось спасти жизнь депутата Жозефа Бантара, а также о многих других деятелях Коммуны, имена которых не забыла и не забудет история.
Сборник воспоминаний соратников, друзей и родных о Сергее Мироновиче Кирове, выдающемся деятеле Коммунистической партии Советского государства.
Повесть «Апрель» посвящена героической судьбе старшего брата В. И. Ленина Александра Ульянова. В мрачную эпоху реакции восьмидесятых годов прошлого столетия Александр Ульянов вместе с товарищами по революционной группе пытался убийством царя всколыхнуть общественную атмосферу России. В повести рассказывается о том, как у юноши-революционера и его товарищей созревает план покушения на самодержца, в чем величие и трагизм этого решения.
В книгу Антонины Георгиевны Голубевой вошли две повести: «Мальчик из Уржума» и «Клаша Сапожкова». Первая рассказывает о детстве замечательного большевика-ленинца С. М. Кирова, во второй повести действие происходит в дни Октябрьской революции в Москве.