Нам идти дальше - [25]
Но это было давно…
К пристани подходил пароход. Он протяжно гудел.
— Видишь ли, Надя, — сказал Владимир Ильич, когда гудок затих. — О «женевцах» мы в Пскове договорились так: в редакцию позовем, как теоретическую силу используем, но отдавать «Искру» совсем в их руки не станем. Мы решили предложить им быть равными соредакторами «Искры». Но самостоятельность нашей «литературной группы», как главного издателя «Искры», хотим обязательно сохранить.
— А Плеханов с этим согласится?
На реке сверкала и переливалась серебром взрябленная лунная дорожка. Владимир Ильич задумчиво смотрел вдаль и говорил Надежде Константиновне, что она затронула сложный и трудный вопрос. Видимо, решить его будет не просто.
— Все твердят одно: женевская группа сейчас очень далека от нашей русской практики… В этом вся их беда, Надя, им нельзя сейчас поручать «Искру», они ее завалят, превратят в очередной заграничный орган. Да и не под силу им будет, наконец, вести черновую редакторскую работу!
— Я понимаю, Володя. Но поймут ли это в Женеве?
— Не знаю, — откровенно сознался Владимир Ильич. — Надеюсь. Этого быть не может, чтобы Плеханов не согласился. Ведь мы зовем его на живое, настоящее дело. И тут все личное прочь. Я говорю о самолюбии и прочих щекотливых вещах. Идея, которую мы вкладываем в «Искру», — превыше всего! Это и Плеханов должен понять.
Ни малейших обидных для Плеханова и его группы ноток нельзя было бы уловить в голосе Владимира Ильича. В споре с Крохмалем он недавно защищал Плеханова от нападок, и чувствовалось, он по-прежнему любит и верит в него. Он говорил горячо и все смотрел на далеко уходящую лунную дорожку. А Надежда Константиновна не отрывала глаз от его возбужденного лица и радовалась тому, что все мелкое, ничтожное — то, что часто так мешает даже большим людям, совершенно несвойственно ему.
А Плеханов, по утверждениям многих видавшихся с ним в последнее время, этого «мелкого» не лишен. Все утверждали, что Плеханов никого не признает наравне с собой.
Больше о деле в тот вечер не разговаривали. Приезд Владимира Ильича принес много радости Надежде Константиновне. До конца ссылки ей оставался почти год. После Сибири, где радости и горести она и Владимир Ильич делили пополам, было особенно трудно жить одной в Уфе. Но Надежда Константиновна была не из тех женщин, кто жалуется на свою судьбу.
Шло жаркое лето 1900 года. Газеты взахлеб расписывали красоты и чудеса всемирной выставки в Париже, приуроченной к началу нового века. В тот год часто повторялись знаменитые пушкинские стихи:
О ней, о России, и ее будущем думал Владимир Ильич, когда подъезжал ранним утром к Смоленску. Здесь ему предстояло встретиться с Бабушкиным, давним знакомцем.
После Уфы это должна была быть последняя встреча в ряду многих других. Отсюда Владимир Ильич вернется ненадолго в Подольск, завизирует свой заграничный паспорт — и прощай Россия.
Древний Смоленск встретил Владимира Ильича слепящим жаром церковных куполов, зеленым шумом привокзальной рощи, веселым чириканьем воробьев, купающихся в разогретой солнцем пыли на разбитых мостовых. Днепр казался здесь совсем маленьким, Владимир Ильич увидел его с моста впервые и удивился. Он привык к широким волжским просторам.
«Всякая река в истоке невелика». Владимир Ильич улыбнулся этой мысли, подумав о будущей «Искре».
На вокзале он накупил газет, удивив продавца: целую кипу унес, когда ее прочтешь!
Бабушкин жил в небольшом домике, спрятавшемся в густой зелени на окраине города. Владимира Ильича встретила предупрежденная о его приезде жена Бабушкина — Прасковья Никитична. Ввела в дом, дала умыться с дороги, усадила за стол.
— Кушайте. Ивана Васильевича раньше обеда не будет. Он в инструментальной кладовой работает.
— Спасибо, Прасковья Никитична. Я подожду.
— Газеток у вас, я вижу, много. Почитайте пока. А то не знаю, чем вас и занять…
— Меня не нужно занимать, — улыбался гость. — Впрочем, я бы с охотой послушал, как вам жилось в Екатеринославе. Ведь вы недавно здесь?
— Недавно, совсем недавно. Но лучше пусть вам Иван Васильевич расскажет. Вы пока почитайте.
На улице под окном цвела сирень. Вокруг все было спокойно, мирно, глухо.
За палисадником в тенистой канавке лежали гуси. Владимиру Ильичу нравились врачующая тишина и простор этого зеленого уголка, и, время от времени отрываясь от газет, он с удовольствием любовался видом из окна.
А жена Бабушкина думала, поглядывая на гостя: «И чего он все улыбается? Наверное, в самом деле прав Ваня. Говорил, приедет хороший человек».
Вот наконец прибежал Иван Васильевич, бросился обнимать гостя:
— Здравствуйте, дорогой товарищ!
Перед Владимиром Ильичем стоял молодой рабочий не ахти какого роста и телосложения, лицо улыбчивое, приятное, но очень бледное и худощавое, с красными припухшими веками. Ивану Васильевичу шел всего двадцать седьмой год, но из-за русых усов, уже довольно густых, он казался старше. Весь облик Бабушкина говорил о том, что физически он человек небольшой силы, немало их уже растратил.
А Владимир Ильич видел перед собой богатыря, человека большой духовной красоты и нравственной силы. О зрелости рабочего класса России Владимир Ильич судил по этому человеку, и все, что Бабушкин пережил с малолетства, связывалось в представлении Владимира Ильича с тем путем, какой прошел весь русский рабочий класс.
Повесть о героическом подвиге и мужественной жизни питерского рабочего Якова Потапова, который стал первым знаменосцем русской революции. На революционной демонстрации в Петербурге в декабре 1876 года тогда еще совсем юный Потапов поднял красный стяг. Материал, на котором построена повесть, мало освещен в художественно-документальной литературе.
События, о которых рассказывает «Санкт-петербургская быль», происходили около ста лет назад – в 70-х годах прошлого века в России. Судьбы героев повести, их жизнь, дела оставили заметный след в истории тех лет. Передовая часть общества с глубоким сочувствием следила за самоотверженной борьбой революционеров, которых В.И. Ленин называл «лучшими людьми своего времени». В повести перед вами предстанет один из драматических эпизодов, тесно связанный с этой борьбой и привлекший к себе в свое время внимание всего русского общества.
ББК 84.445 Д87 Дышленко Б.И. Контуры и силуэты. — СПб.: Издательство ДЕАН, 2002. — 256 с. «…и всеобщая паника, сметающая ряды театральных кресел, и красный луч лазерного прицела, разрезающий фиолетовый пар, и паника на площади, в завихрении вокруг гранитного столба, и воздетые руки пророков над обезумевшей от страха толпой, разинутые в беззвучном крике рты искаженных ужасом лиц, и кровь и мигалки патрульных машин, говорящее что-то лицо комментатора, темные медленно шевелящиеся клубки, рвущихся в улицы, топчущих друг друга людей, и общий план через резкий крест черного ангела на бурлящую площадь, рассеченную бледными молниями трассирующих очередей.» ISBN 5-93630-142-7 © Дышленко Б.И., 2002 © Издательство ДЕАН, 2002.
Вам знакомо выражение «Учёные выяснили»? И это вовсе не смешно! Они действительно постоянно выясняют и открывают, да такое, что диву даёшься. Вот и в этой книге описано одно из грандиозных открытий видного белорусского учёного Валентина Валентиновича: его истоки и невероятные последствия, оказавшие влияние на весь наш жизненный уклад. Как всё начиналось и к чему всё пришло. Чего мы вообще хотим?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть «Шарло Бантар» рассказывает о людях Коммуны, о тех, кто беззаветно боролся за её создание, кто отдал за неё жизнь.В центре повествования необычайная судьба Шарло Бантара, по прозвищу Кри-Кри, подростка из кафе «Весёлый сверчок» и его друзей — Мари и Гастона, которые наравне со взрослыми защищали Парижскую коммуну.Читатель узнает, как находчивость Кри-Кри помогла разоблачить таинственного «человека с блокнотом» и его сообщника, прокравшихся в ряды коммунаров; как «господин Маркс» прислал человека с красной гвоздикой и как удалось спасти жизнь депутата Жозефа Бантара, а также о многих других деятелях Коммуны, имена которых не забыла и не забудет история.
Сборник воспоминаний соратников, друзей и родных о Сергее Мироновиче Кирове, выдающемся деятеле Коммунистической партии Советского государства.
Повесть «Апрель» посвящена героической судьбе старшего брата В. И. Ленина Александра Ульянова. В мрачную эпоху реакции восьмидесятых годов прошлого столетия Александр Ульянов вместе с товарищами по революционной группе пытался убийством царя всколыхнуть общественную атмосферу России. В повести рассказывается о том, как у юноши-революционера и его товарищей созревает план покушения на самодержца, в чем величие и трагизм этого решения.
В книгу Антонины Георгиевны Голубевой вошли две повести: «Мальчик из Уржума» и «Клаша Сапожкова». Первая рассказывает о детстве замечательного большевика-ленинца С. М. Кирова, во второй повести действие происходит в дни Октябрьской революции в Москве.