Наложница семи рыцарей в академии суккубов - [39]

Однако когда ничего не произошло, я осмелилась открыть глаза, чтобы увидеть перед собой Инная. Только уже не демона, нет, Иннай вновь был самим собой, милым и веселым инкубом с лучезарной улыбкой.

— Пойдем со мной, — мне протягивают ладонь, и я хватаюсь за нее, словно за свой последний шанс.

Я следовала за чертенком лишь до определенного места — у черты мрака он остановился и обернулся, показывая на свет.

— Иди!

— А как же ты?

— Я не могу отсюда выбраться, это лишь твой сон.

— Но… — я не успела запротестовать, как Иннай без слов толкнул меня.

Испуганно закричала, пытаясь ухватить выскользнувшую ладонь чертенка, но не смогла, полетела в пропасть из света, а потом и она померкла.

Я широко распахнула глаза, встречаясь с обеспокоенными синими глазами.

— Все хорошо, я рядом, — Ваалат ласково провел по моей щеке, утирая слезы. — Больше никаких кошмаров, клянусь, я не отойду от тебя ни на шаг.

— А Грэ… — я не договорила, невольно вспоминая случившееся.

— Он не подойдет к тебе, никто не подойдет!

Я не ответила, попыталась сесть и ощутила стрельнувшую боль в груди, заставившую меня испуганно замереть.

— Не двигайся слишком резко, — мягко попросил Ваалат, осторожно помогая мне сесть, однако, когда рыцарь потянулся за простынь, я вцепилась в нее мертвой хваткой, не желая отпускать.

Воспоминая вновь нахлынули, напоминая кто я…

«Шлюха!».

— Прошу, верь мне, я не причиню тебе боли.

— Знаю…

Я не боялась Ваалата, я боялась того, что предстанет перед его взором. Слишком ярко помнила грубые ласки и прикосновения Грэдиана. Стыд не давал взглянуть правде в глаза.

Синеокий рыцарь не ответил, поднялся и наклонился, чтобы аккуратно поднять меня на руки прямо в полотенце.

— Обхвати меня за шею.

Послушно выполнила, оказываясь в ласковых руках Ваалата. Меня отнесли в ванную комнату, где так же аккуратно усадили на пуфик, после чего повернули краны, пуская теплую воду. Когда же ванная набралась, рыцарь опустился передо мной на колени, беря за руки и заглядывая в глаза.

— Я опущу тебя в теплую воду в полотенце, хорошо?

Кивнула, позволяя вновь поднять себя, а затем вздрагиваю, когда моего израненного тела касается теплая вода. И лишь когда Ваалат отвернулся, позволила себе аккуратно стянуть простынку, стараясь не беспокоить только-только затянувшийся шрам.

Положила мокрую ткань на бортик и опустилась обратно, скрываясь под толщей пены и стараясь не смотреть на свои бесчисленные ссадины и синяки.

Шлюха… действительно шлюха. Стало противно.

— Света, — Ваалат обернулся, а я только ниже опустилась под воду.

Он не стал что-либо говорить, присел рядом, осторожно касаясь волос. То с какой нежностью мужчина погладил меня, вызвали еще больше эмоций и слезы. Хотелось закрыться руками, чтобы он не видел, но Ваалат не собирался уходить, вместо этого мягко попросил:

— Разреши взглянуть на шрам, хотя бы со спины, мне надо знать или он достаточно затянулся.

Я кивнула, хотя все еще чувствовала страх. Не знаю, смогу ли когда бы то ни было довериться мужчине. После всего, что они со мной сделали…

Мозолистые пальцы коснулись моих плеч и я вздрогнула.

— Тебе не стоит так реагировать на меня. Я твой друг. Мы были уже вместе, — обветренные губы нежно коснулись моего плеча. — Ты ведь чувствовала связь между нами. Ты же знаешь, я другой.

Эти слова достигли моего сердца. Что-то невольно дрогнуло в душе, и я повернулась к рыцарю. Он сидел около ванны на корточках, ласково смотря на меня.

— Я верю.

Он осторожно коснулся шрама, аккуратно прошелся пальцами по коже. Ничего большего. И я знала, что он сдержит обещание, наверное, единственный кому мне хотелось верить.

— Все хорошо, Аганий, действительно умелый целитель.

— А Грэд? — впервые я осмелилась произнести это имя. — Венус он…

Но смелости спросить не хватило.

— Брат был всем для него, но то, что он сделал… — Ваалат взял с полочки баночку с пахнущим мылом. — Я не узнаю его, но где-то глубоко внутри понимаю, что значит потерять брата…

— У тебя был брат?

— Да, — вздохнул Ваалат, на миг отвлёкшись от темных дум, и сосредоточился на мытье моей спины: он водил пальцами нежно, но отстраненно, давая мне расслабиться.

Наконец, мужчина продолжил говорить:

— У меня был старший брат, он стал рыцарем света первым. Конечно, это значило отречение от земной жизни, но все же изредка брат навещал меня и даже брал с собой в обитель. Фастор был моим кумиром. Он был лидером! Однако и он допустил ошибку. Когда брат умирал… на моих руках, его меч показал на меня. Я стал его приемником. Но…

— Но? — тихо спросила, просто не зная, что еще сказать, не ожидая его откровения.

— Я не достоин этой роли, он был сильнее, знал, что делать, но когда пришел мой черед становиться рыцарем… — здесь синеокий рыцарь запнулся. — Дарилэя была много лет с нами, но с моим приходом стала сомневаться в силе Лаоссы.

— Ты тут совсем не причем! И я прекрасно ее понимаю, ведь она полюбила…

— Полюбила, — повторил мой синеокий рыцарь, опуская руку. — Но я не смог уговорить, объяснить важность и опасность ее поступка. Грэд прав, говоря, что я не достоин быть главным, и я сам это понимаю, понимаю, что никогда не стану таким как Фастор.