Налле Лапсон - [2]

При виде Налле Лапсона храбрый охотник перепугался до смерти. Весь побелев (не считая носа, конечно), он задрожал и затрясся, и вдруг одним прыжком заскочил на багажную полку, свернулся там калачиком и натянул сверху пальто.

Налле Лапсон засмеялся — уж больно нелепое это было зрелище.

Другой дядька тоже, видимо, напугался как следует, но ограничился тем, что забился в угол купе.

— Извините за беспокойство, — сказал Налле Лапсон и пошел дальше.

Люди оказались один чудней другого. Едва они замечали Налле Лапсона, как вид у них делался испуганный и жалкий.

У всех, кроме девочки, которую он повстречал в коридоре.

Глава третья. Я генеральный директор!

— Привет, — сказала девочка и протянула руку. — Ты кто?

У нее были добрые и веселые глаза и платье в белую и красную клетку.

— Привет, — ответил Налле Лапсон и протянул ей лапу. — Меня зовут Налле Лапсон, и я вообще-то ищу мою маму.

— А меня Лотта, — сказала девочка, — и я вообще-то еду одна.

— А это вообще-то что такое? — спросил Налле Лапсон.

— Ты о чем? — не поняла Лотта.

— Ну вот это, что едет и везет, — сказал Налле Лапсон. — Как оно называется?

— А, ты про поезд, — засмеялась Лотта. — Что ли никогда на поезде не ездил?

— Да что-то не припомню, — смутился Налле Лапсон. — Вообще-то я живу в лесу, а там поезда ходят не то чтобы часто.

— А твоя мама тоже едет на этом поезде? — спросила Лотта.

— Вряд ли, — сказал Налле Лапсон. — Я вообще не знаю, где она. Вроде бы пошла за едой для меня, да так и не вернулась. — И он зажмурил глаза.

— А я как раз иду в вагон-ресторан, — сказала Лотта.

— А что это? — спросил Налле Лапсон. — Его едят?

— Нет, это в нем едят, — объяснила Лотта. — Такой вагон, где дают еду. Пойдешь со мной? Вдвоем гораздо веселее!

— Еще бы! — обрадовался Налле Лапсон. — Я страшно проголодался.

И Налле Лапсон отправился вместе с Лоттой в вагон-ресторан.

За столиком на четверых уже сидело двое мужчин, очень разных. У одного был страшно важный вид и кислая физиономия, зато другой прямо сиял от радости.

— Простите, у вас свободно? — спросила Лотта и вежливо присела в книксене.

Кислый увидел Налле Лапсона и вздрогнул. А радостный просиял.

— Занято, — злобно прошипел кислый.

— Вот еще, — отозвался радостный. — Тут свободно как никогда. Усаживайтесь на здоровье!

Тут как раз подошел официант.

— Так здесь свободно или занято? — напрямик спросила Лотта.

— Вообще-то свободно, — ответил официант. — Только тут не положено, — он указал на Налле Лапсона.

— Значит, положено здесь. — И Налле Лапсон забрался на стул рядом с радостным мужчиной.

Лотта села напротив, рядом с кислым.

— А неплохая компания подобралась, — обрадовался радостный и шевельнул ушами: у него это здорово получалось. — Не так ли, господин начальник?

— Я вам не начальник, — высокомерно процедил кислый. — Я генеральный директор.

— Как красиво! — восхищенно вздохнул Налле Лапсон.

— А я простой трубач, — сказал радостный. — Сыграть вам что-нибудь веселенькое?

Не дожидаясь ответа, он залез под стол, вытащил оттуда сверкающую золотом трубу и продудел на ней торжественные фанфары.

Глава четвертая. Дегенеральным ректором разит!

В ресторане началось столпотворение. Генеральный директор зажал руками уши, один коммивояжер опрокинул бокал с пивом, важная пожилая дама стала звать полицию, а толстый бакалейщик свалился со стула на пол и засучил ногами.

Примчался запыхавшийся официант.

— Это недопустимо, — выдохнул он. — Кто тут трубил? Медведь?

— Да, это он! — с жаром подтвердил генеральный директор.

Налле Лапсон поднял на него серьезные глаза. Ну зачем врать?

«Может, это и называется “никакой культуры”? — подумал он. — Когда говорят неправду?»

— Это я трубил! — признался радостный трубач. — Потому что мы тут все за столиком проголодались. И заждались еды.

Официант раздал всем по меню.

— Попрошу кислого молока, — с кислой миной попросил генеральный директор. — С корицей, сухариком и двумя корочками хлеба. Потом вареное яйцо, и чтобы варилось ровно четыре с половиной минуты и ни секундой больше или меньше. Большую чашку кофе, четыре куска сахару, сливки и сдобную булочку без крема.

«До чего это непросто — есть в вагоне-ресторане», — думал Налле Лапсон, вертя в лапах меню.

— Мне, пожалуйста, хлеб с маслом, яйцо и кофе, — сказал трубач и пошевелил ушами.

— Если можно, хлеб с маслом, яйцо и какао, — сказала Лотта.

— А вам что угодно, сударь? — спросил официант.

Налле Лапсон поднял на него глаза.

— Мне-то? — сказал он. — Так. А что у вас есть?

— Все стоит в меню, — ехидно заметил официант.

Бедный Налле Лапсон — он не умел читать! Лишь вертел меню туда-сюда и как раз теперь держал его вверх ногами.

— Ну-у, заказывать будем? — поторопил официант.

— МЕДА! — сказал Налле Лапсон.

— Его же нет в меню.

— Тогда один сухарик без крема, варить четыре с половиной минуты, — сказал Налле Лапсон.

Официант глянул на него свысока:

— Какой-нибудь напиток?

— ЧЕРНИЧНЫЙ КИСЕЛЬ, — сказал Налле Лапсон.

Наконец принесли заказ.

— Черничного киселя нет, — сообщил официант, — но я принес вместо него брусничного варенья, — если вас это, конечно, устроит.

Еще бы не устроило! Налле Лапсон в жизни не пробовал ничего вкуснее, чем сухарики с брусничным вареньем.