Наковальня неизбежности - [7]

Этот же выдал несколько отвлечённых замечаний на тему морального превосходства и духа германского воина. В конце концов Роммель потерял терпение и осадил его.

— Да-да-да. Всё просто превосходно и это впечатляет. Но откуда вы знаете, будут ли вообще наши войска сражаться? Даже я не могу быть уверен в этом, а проверять на практике мне что-то не хочется. Если вы случайно не заметили – Германия уничтожена. Людям здесь больше не для чего жить, но столь же верно, что им не за что умирать. Ваши ССовцы могут быть полны решимости покинуть мир в пламени славной мести, но мои пехотинцы не настолько уверены. Кроме того, не забывайте, у нас здесь десятки тысяч гражданских. Мы должны подумать и о них. И уж точно последнее, чего мы хотим – повторение тут событий в Германии.

— Но американцы уходят домой.

— Действительно? Тогда объясните это.

Роммель достал экземпляр журнала "Лайф" недельной давности. Он посвящался тому, как Россия и Америка совместно возрождают Восточную Европу. На одной из фотографий был аэропорт "Шереметьево", большой аэродром на окраине Москвы. Рассказ шёл про превращение военного объекта, авиабазы, в международный воздушный узел. Но снимки показывали ряд бомбардировщиков B-36 на стоянках у взлётно-посадочных полос. Генерал СС уставился на фотографии и от вида машин, стёрших с карты целую страну, у него свело живот. Роммель посмотрел на выражение его лица и поменял тон.

— Американская армия уходит домой, верно. Как и австралийцы, и канадцы. Хороший гость знает, когда пора убираться. Но американцы оставили свои бомбардировщики. Логично предположить, что сбрасывать они на нас будут вовсе не цветы. Такова теперь их доктрина. Они больше не воюют со своими врагами, они их просто уничтожают.

— "Проблема войны с американцами в том, что они не знают, какова их доктрина. А те, которые знают, не чувствуют себя обязанными следовать ей", — ухмыльнулся генерал.

— Это хорошо звучит в каком-нибудь салоне, где толкутся восторженные гражданские. Но мы профессионалы. На самом деле американцы знают свою доктрину, и применяют её безжалостно и методично. Она называется "подавляющая сила". Они применяли её до появления ядерного оружия, и продолжают применять. Помните сражения у Волги? Как наши атаки захлебнулись под массированными ударами американских машин? Как их штурмовики блокировали все попытки вырваться, заливая тылы огнём и смертью? Насколько я слышал, во Франции и Англии было ещё хлеще. Помните, как их артиллерия отслеживала каждое шевеление, и со снайперской точностью переходила от цели к цели, будто балерина порхает по сцене? Они воюют с нами, состоящими из плоти и крови, используя машины. Побеждают они или терпят поражение, в конечном итоге проигрываем мы. Их бомбардировщики, сидя на русском аэродроме, показывают нам вероятное будущее. Подавляющая сила против беспомощного врага, неспособного защищаться даже для вида. Если вы, генерал, ищете подходящее описание, я посоветовал бы другие слова. "Когда изнасилование неизбежно, всё что остаётся – расслабиться и постараться получить удовольствие". А нас явно собираются поиметь.

Роммель вновь показал на карту.

— Это неизбежно. Если у нас не останется иного выбора, кроме продолжения борьбы – будем сражаться, сколько сможем. Но если есть возможность договориться, то нам стоит постараться получить удовольствие. Хотя это всё-таки очень больно.

Генерал проследил за его взглядом. При всей внешней напыщенности он был блестящим интеллектуалом, и признавал безнадежность ситуации. Если армейская группа "Висла" останется там, где она есть – её сокрушат. Если она пойдёт на прорыв – её сокрушат. Да и куда прорываться? Что это даст? Польша вновь независима, попытка её пересечь подразумевает новую войну. Или гарантирует её? Генерал больше не был уверен в боеспособности "Вислы". Тем более что СС никогда особенно не вдавались в правила войны.

— А договор и правда возможен?

Роммель кивнул.

— Похоже, да. Последние распоряжения, полученные из Германии, пришли от президента Геринга. Согласно им, мы должны прекратить все наступательные операции и принимать только необходимые для самообороны меры. Что мы и сделали. Германия безоговорочно сдалась. Мы, как часть немецких вооруженных сил, должны подчиниться этому решению. Есть ещё один фактор. В соответствии с международным правом, предложение сдачи действительно только в том случае, когда существуют силы, способные эту сдачу принять должным образом. Мы, собственно, и ушли из-под Петрограда в том числе потому, что не хотели соприкоснуться с любой такой силой. Такой манёвр дал нам время, но теперь оно закончилось. Отступать больше некуда, мы прижаты к берегу. Мы выполним приказ о сдаче, и русские это знают. Не обманывайтесь, генерал. Ваши люди тоже.

Однако капитуляция требует организации и переговоров. Русский командующий, Рокоссовский, это понимает. Он хочет устроить встречу, чтобы мы смогли начать подготовку. На встрече у нас будет шанс увидеть, на каких условиях возможно договориться. Есть несколько карт, которые мы можем разыграть. Россия истощена, они захотят избежать жертв, которые скорее всего случатся, если американцы сбросят на нас адские зажигалки. Если мы сможем заключить договор, опираясь на это, и обеспечить нашим людям хорошее отношение, то это наилучший из возможных результатов. Если нет…