Накормить друга - [2]

Третьего дня Васька беседовал с полосатой Муркой, занимавшей квартиру по соседству и Барсиком, на данный момент времени пребывавшим в исканиях. Кот должен иметь дом, но Барсик никак не мог выбрать жилище, присматривался к возможным сожителям-людям, здесь главное — не промахнуться. А то привыкнешь к людям, а они окажутся недостойными! В отдалении сидел, как бы и не в коллективе, Пушистик, но что говорить об этом глупом юноше, молчал — и правильно. Вот в этой компании Васька и задал волновавший его вопрос: "Едят ли люди мышей?". Мурка засомневалась, но тут слово взял Барсик, безапелляционно утверждавший — да, едят. И рассказал в подтверждении следующую историю.

Как-то вечером трое двуногих без перьев сидели за столом в полуподвале, в центре стояла бутыль с вонючей жидкостью, рядом, в газете — сушеная рыба, пьянящий запах которой и вынудил Барсика устроиться рядышком, на деревянном сооружении, использовавшемся в прежние времена для хранения съемных шкурок людей. Мыши так и шныряли по полу, каждое движение за столом их мгновенно распугивало, но не проходило и пары минут, как хвостатые вновь появлялись из щелей. Разумеется, Барсика они не замечали, где уж им — они и на полу кота не заметят, а уж на шкафу… Но бродяга был сыт, даровая колбаска, подкрепленная сметаной, начисто лишили его всех желаний в отношении мышек, разве что лениво наблюдать за ними, как некоторые усатые двуногие за развлечением, называемым балетом. А люди за столом яростно мурлыкали, понятное дело — спорили. Какое дело котяре об этом. Но уши Барсика то и дело ловили знакомое слово "мышь". Люди спорят о мышах? Странно… Дальнейшие события удивили Барсика еще более. Двуногие некоторое время перекладывали потрепанные карты из рук в руки, бросали их на стол, лаялись, что собаки, после чего один из сидевших встал, и — не поверите — поймал мышь, суетившуюся на полке, просто прихлопнув серый комочек ладонью. Да, да, одним броском! А еще говорят, что люди неловки, ничего не умеют. Оно конечно, глупая мышка и не ожидала эдакого нарушения традиций! Пойманную дичь двуногий гордо продемонстрировал товарищам, после чего… Хм… Может, так и скуснее. Человек плюнул мышке под хвост, обмакнул в соль и сунул — еще живую — в рот. Жевал долго, причмокивая…

— Это называется: "На спор", — встрял в беседу взрослых Пушистик.

— Видите ли, юноша, они передавали друг дружке карты, играли, — терпеливо объяснила Мурка, дама интеллигентная во всех отношениях, — один из них проиграл, и должен был выполнить условие.

— Если он проиграл мышь, то почему же не отдал тому, кто выиграл? — не успокаивался молодой котик.

Взрослые не нашли, чего ответить. Воистину, глупец спросил и озадачил мудрецов. В самом деле, почему?

"Итак, люди все-таки едят мышей!" — решил Васька, — "Но почему же тогда мой не покушал? Я ведь выбрал самого жирного мыша… Нет, здесь что-то не так! Да, конечно, так уже бывало, тогда еще вышла непонятная размолвка, мой друг какое-то время со мной не разговаривал. А, ну конечно, как же я мог забыть! Ведь люди не помнят предыдущих жизней. Зато Васька ни одной не забыл! Когда-то давным-давно, много-много весен тому назад, мы, два друга, тоже шли по тропинке жизни вместе. Он родился, как и сейчас, человеком, а вот мое воплощение было совсем другим…"

* * *

Солнце палит нещадно. Нельзя сказать, что особенно жарко — все-таки горы, хоть и не заснеженная, сияющая как второе светило, верхушка, но — попрохладней, чем внизу, на зеленой долине.

Пшик-пшик! Это капает на красные угли золотистый жир, распространяя аромат приближающегося к готовности мяса. Трудно поворачивать вертел когтистой лапой. Это у людей лапы с умелыми пальцами, недаром говорят, что их создали когда-то как слуг, что б делали красивые вещи. Все старые народы о том в один голос твердят, любой гомозуля с пеной у рта будет доказывать, что это именно его народ смастерил из разного хлама первого человека. Только крылатые хозяева небес молчат, ибо помнят то, что называлось "созданием мира"…

Для него, крылатого, устроить этот костер — целое дело, не говоря уже о том, что надо изладить сам вертел, насадить на него мясо. Ну, поджечь-то — самое простое. И зачем все эти ухищрения? Не проще ли съесть мясо сырым? Что поделаешь, люди привыкли его поджаривать. А сейчас его друг не в силах не то что добыть еду, даже развести костер — и то непосильная задача.

Мы, крылатые, не умеем лечить людей. Все, что я смог сделать, это освободить друга от железных шкур, которыми люди покрывают свое тело, выходя на бой. Ну, еще изготовил ему ложе из мхов и трав, а теперь — кормлю. Ничего, ест — значит поправится!

Казалось бы, эта долина, затерянная в горной стране, не сулит никаких сюрпризов. Ни людей, ни зверей, будто околдована. И на тебе! Оно конечно, поединок между самцами — святое дело. Сколько благородных оленей погибло, сцепившись намертво рогами! И люди — такие же. Встретил какого-то черного бойца, тоже всего в железе, ну и сцепились. Осуждать не буду, сам не раз дрался с некоторыми обнаглевшими представителями крылатых. Просто — не вовремя. Ведь пришли сюда совсем не за этим! А толку, пусть мой приятель завалил того, в черной броне, ну, проверил, какого у противника цвета внутренности, да что толку? Лежит теперь без сил, раны зализывает. Ежели б не я — сдох бы. А тут зима на носу, поправлялся бы скорее…