Наказание Дамира - [13]

Кинув сумку — мешок на комод для обуви, и стянув надоевшие за день лоферы я поплелась на кухню. И первым делом открыла холодильник, с задумчивым видом уставившись на содержимое.

Так…

Из хороших новостей — у меня был отварен рис для суши, имелись огурцы и семга. Из плохих — их придется крутить… Не то, чтобы это так долго, но есть хотелось сейчас и сразу, а не через пятнадцать минут. Да и лень… Взгляд упал на недопитую с прошлых выходных бутылку пино гриджо. Мозг, до сих пор слегка мутный от похмелья, радостно запищал, и я, первым делом достав вино, все-таки решила, что роллам быть.

За почти неделю пино гриджо успело слегка выдохнуться, отдаваясь на языке отчетливой кислинкой и сразу ударяя в тяжелую голову. Настроение ожидаемо немного поднялось, а по телу поползло расслабляющее тепло. Покачивая в руке бокал, я сходила за ноутом в спальню, принесла его на кухню и включила музыку. Достала все для суши, тихо подпевая.

После Елены Леонидовны в душе царил штиль…  Она всегда вводила меня в некое подобие транса своим ласковым монотонным голосом. И на какое-то время все тревоги отступали и казались совсем не существенными. Не знаю, был ли реальный толк от моих к ней визитах. Возможно, это тоже просто такая форма зависимости — оплачиваемые «свободные уши», готовые выдержать любое льющееся на них из тебя дерьмо. Главный плюс — желание выливать его на еще кого-нибудь помимо Елены Леонидовны почти полностью пропадало. И уже только ради этого стоило продолжать к ней ходить.

Телефон я положила на кухонный стол. Достала упаковку с листами нори, бамбуковую дощечку, фольгу, сделала еще один глоток, ощущая кислинку на языке… Взгляд то и дело возвращался к экрану смартфона, на котором застыло всплывающее сообщение от Кати: «Ты там скоро???». И разъяренный смайлик в конце.

Как же ей не терпится, а…

Нарезала огурец, рыбу, распределила рис по нори и начала крутить первый ролл. Адреналин в крови нарастал от мысли, что сейчас придется Кате позвонить. Она ведь все равно не отстанет…

Разрезав получившийся ролл на кусочки, отправила первый в рот. Сделала еще один большой глоток вина. Да, надо звонить сейчас.

Я устроилась поудобней на стуле, поджав ноги под себя, и наконец взяла в руки телефон.

Катя ответила практически сразу, будто только и делала, что караулила мой вызов.

— Да!

— Привет, звонила? — ровным голосом поинтересовалась я, отправляя в рот еще один ролл.

— Конечно, звонила! — чуть ли не орет от возбуждения Катя мне в трубку, — А ты — то что не звонила, Жек?! Неужели не интересно, как я вечер провела, а?

В ее тоне прослеживаются явные игриво- масляные нотки, которые мне приходится запить еще одним глотком. «Нет, не интересно», — так и хочется выдать в ответ и повесить трубку. Но грабли слишком притягательны, и я наступаю на них с разбегу.

— Рассказывай уже давай, — фыркаю небрежным тоном я и отправляюсь за сигаретами, оставшимися в сумке.

— Начнем с того, что на фига вы с Саней это устроили? — фыркает подруга в трубку и принимается меня отчитывать, — Ну перепутал Дамир тебя с пацаном, а кто виноват вообще, а? Ты себя в зеркало видела, Мась?

Я слушаю её вполуха, прижав плечом телефон к щеке и копаясь в своей безразмерной сумке. Ага, вот! Нашла… Выуживаю пачку сигарет, зажигалку и топаю на лоджию.

— Мне вот прямо обидно, ведь ты такая кукла, Жень! — продолжает в это время причитать моя подруга Катя, — Это мне, чтобы нормально выглядеть, три часа в салоне просидеть надо, а тебе — просто снять эти шмотки свои бомжацкие да лицо попроще сделать!

— Я так понимаю, что весь вечер ты это со своим кавалером и обсуждала, раз тебе больше мне сказать нечего, — ехидничаю я, чиркая зажигалкой.

Раскуриваю парой тяг, щурясь на открывшийся передо мной ночной двор. Едкий дым заползает в горло, и я выпускаю его изо рта тонкой струей. На лоджии зябко и приходится обхватить себя руками.

— Нет конечно, — тут же кокетливо отметает мое предположение Катька и примирительно добавляет, — Просто о тебе беспокоюсь, Мась. На мужиков драться кидаться — это уже край вообще… Может, тебе того… Психотерапевта сменить, а?

Я раздраженно тру переносицу. Ну не Фирсова, а просто святая мать Катарина… Заботливая такая!

— Как мужик? — задаю вопрос в лоб, резко переключая Катю на главную тему нашего душевного разговора.

И в ответ слышу ожидаемое…

— О-го-о-онь! — с придыханием скулит Катя в трубку, будто он имеет ее прямо сейчас, — Женька-а-а, вот тебе такого бы надо! Сразу бы всю дурь из головы выбил…

— Я не ковер, чтоб из меня что-то выбивать, — почти беззвучно бурчу я, затягиваясь, но Кате и не надо меня слушать. Она продолжает петь влажные дифирамбы Керефову.

— Такой секси вообще-е-е! — мяукает Катя мне в ухо, — Но по порядку.

Её голос становится более деловым, и мне хочется выкрикнуть «наконец-то!», потому что ее маловразумительные восторги Керефовым уже порядком выбесили.

— Дамир, значит, вернулся, после того, как вас охранники выпроводили. Извинился, сказал, что с вами все в порядке. Ну и ты же потом звонила, спрашивала поеду ли я с вами. Кстати, его зовут Дамир. Красивое имя, ему идет, — тараторит Катя, перескакивая от возбуждения с одного на другое.