Накануне, или Трагедия Кассандры - [4]

„4 мая 1941 года. Третий секретарь посольства опять менял у меня доллары. На этот раз он дал мне на обмен всего 100 долларов. Видя мое удивление, он сказал мне: „Не стоит менять большую сумму, В банке нам дают 5 рублей за доллар, ты даешь, как и все на черном рынке, 12 рублей, но как только нападут на нас немцы, доллары на черном рынке будут стоить вдвое-втрое дороже!“

„5 мая. Открытые военные приготовления продолжаются в Польше. Германские офицеры и солдаты открыто говорят о грядущей войне между Германией и Советским Союзом, как о деле уже решенном. Войну ожидают после весеннего сева. Войцех“.

Из донесений секретного сотрудника „Кармен“:

„5 мая 1941 года. Жена Штейпгардта распорядилась, чтобы упаковали для отправки в Америку все серебро, все дорогие скатерти и постельное белье…“

Из донесений секретного сотрудника „Верного“:

„5 мая 1941 года. Сегодня с 9.30 до 11.30 источник возил Д. Штейнгардт, жену посла, по комиссионным магазинам, где она продавала старую одежду. Проезжая мимо разрушенного при реконструкции улицы Горького дома напротив Центрального телеграфа, она сказала по-английски своей спутнице, жене второго секретаря Томпсона: „Пора выбираться. Скоро здесь будет много таких домов. Вы слышали, что они сделали с Варшавой и Роттердамом? Ужас!“

Проезжая мимо сырного магазина, госпожа Штейнгардт сказала: „Вы видели, какие чудесные сыры выставлены в витрине? Представьте себе — бутафория, все из папье-маше. Мой муж говорит, что такими же окажутся русские самолеты и танки!“

Потом, оглянувшись, она воскликнула: „Ах, вон она едет! Машина с нашими „хвостами“ — людьми этого Берии. Без нее как-то непривычно. Мы их называем „мальчиками из ассоциации молодых христиан“, так забавно и одинаково они все одеваются! Посмотрите — все в темно-синих плащах, костюмах и незаломлениых шляпах с негнущимися полями. Муж говорил мне, что к нему приставлена бригада из двенадцати мальчиков, работают они четверками, каждые восемь часов сменяя друг друга. Двое остаются в машине, двое повсюду следуют за мужем, сидят с ним почти рядом в ресторане, в театре, идут за ним даже в уборную! В ответ на протесты мужа русские или говорят, что нам все это померещилось, или уверяют, что мальчики приставлены к нам для нашей охраны“.

Из донесений секретного сотрудника „Алмаза“:

„5 мая 1941 года. Во время нашей беседы Чолертон охарактеризовал посла Великобритании сэра Ричарда Стаффорда Криппса, левого лейбориста, как преданного друга СССР. По его словам, сэр Стаффорд Криппс, блестящий юрист, изучил стенограммы процессов врагов народа и утверждает, что в них нет никаких нарушений законности. Вышинского он называет благородным идеалистом…

Я спросил его, считает ли он, что немцы собираются напасть на нас? Он ответил, что слухи об этом распускают главным образом сотрудники шведского и румынского посольств по заданию немцев, с тем чтобы припугнуть нас и заставить быть посговорчивее… Однако он тут же вспомнил, что Криппс еще в начале февраля этого года услышал от греческого посланника, будто немцы собираются напасть весной на Россию… Но Сталин не поверил Криппсу…

В апреле Черчилль вновь попытался предупредить Сталина. От английской агентуры в окуппированной нацистами Польше поступили тревожные сигналы о концентрации германских войск в Польше. В конце апреля Криппс сообщил Сталину точную дату нападения Гитлера на СССР — 22 июня 1941 года. Но Сталин не верил, и потому даже Чолертон разуверился во всех этих сигналах…“

Из агентурных донесений секретного сотрудника „Эрнста“:

„5 мая 1941 года. Сегодня посол Германии граф фон дер Шуленбург заявил обслуживающему персоналу — советским гражданам, чтобы те подыскивали себе новые места…“

Из агентурных донесений секретного сотрудника „Верного“:

„6 мая 1941 года. Госпожа Д. Штейнгардт, разъезжая по комиссионным, говорила госпоже Томпсон: „Русские не выдержали той войны, не выдержат и этой. Так считает мой муж. Они еле-еле побили крохотную финскую армию. Немцы устроят страшный блиц! Ужасные русские коммуникации сразу придут в полное расстройство, начнется голод. Народ взбунтуется. И немцы это прекрасно понимают. Русские все пьяницы — маляры на моей даче постоянно просят на водку. Как только дача будет готова, я повезу тебя туда. Деревня называется Тарасовкой, а речка, на которой она стоит, — Клязьмой. У меня там семь комнат, не считая комнат для шофера и прислуги, ледник, всякие служебные помещения. Очень мило! Мы установили там небольшую электростанцию. Продуктов у нас достаточно, чтобы прожить в осаде два месяца. Муж говорит, что он сможет теперь эвакуировать всех американцев из Москвы в течение часа. А у англичан дача тоже готова!..“.

Из сообщения советского военного атташе в Германии:

„7 мая 1941 года. Гражданин СССР Бозер… передал заместителю военно-морского атташе, что, согласно заявлению одного германского офицера из штаба Гитлера, Германия готовится вторгнуться в СССР 14 мая через Финляндию, Прибалтийские страны и Латвию. Одновременно Москва и Ленинград подвергнутся ожесточенным бомбардировкам, и парашютные войска будут выброшены в пограничные города…“