Накануне 1941 года. Гитлер идет на Россию - [58]

Итак, обжегшись в 1914-м году при наступлении Франции и считая, что практически в настоящее время Франция не способна быстро предпринять активные действия, правящие круги Германии основную стрелу своих операций направляют против СССР. При этом Гитлер надеется на свою дипломатию и на то, что Франция останется нейтральной.

Большой друг фашистской Германии — Спрутейтор на страницах газеты „Синдей таймс“ прямо пишет:

„Германия решила, что если у нее не останется другого выхода, кроме войны, для достижения своих целей, и если представится удобный момент, то эта война должна будет происходить на востоке Европы, причем Великобритания и, если возможно, Франция должны занять нейтральную позицию.

Германия надеется победить, если мы будем нейтральны, и Франция не подвергнется нападению“. (…)

Этот факт имеет крупнейшее значение для антисоветской политики Гитлера.

Не говоря уже о том, что прямые пути в СССР идут через Польшу, армия этой последней насчитывает в мирное время 30 дивизий и, конечно, удвоит их число очень быстро по мобилизации.

Итак, антисоветский фронт растет и укрепляется материально. Военные силы национал-социалистической Германии растут бурно. (…)

Само собою понятно, что империалистические планы Гитлера имеют не только одно антисоветское острие. В случае осуществления своей безнадежной мечты о разгроме СССР, конечно, германский империализм обрушился бы всеми силами на Францию…»

В заключение статьи Тухачевский подчеркнул: «Неистовая, исступленная политика национал-социализма толкает мир в новую войну. Но в этой своей неистовой милитаристской политике национал-социализм наталкивается на твердую политику мира Советского Союза».

Именно эти два предложения Сталин вычеркнул.

Одни исследователи считают, что сравнение старого (авторского) и нового (редакторского) текстов дает представление о сталинской позиции в сложное время, чреватое грядущей мировой войной. Во-первых, из статьи изъято утверждение об СССР как первой цели германского фашизма. «В случае осуществления своей безнадежной мечты о разгроме СССР, конечно, германский империализм обрушился бы всеми силами на Францию…» и центр тяжести перенесен на «не только антисоветское» острие гитлеровских планов.

Во-вторых, появились сравнительные данные по армии ключевых европейских держав, чье участие в грядущем конфликте неизбежно. Учитывая, что редактируемая статья выходит из-под пера заместителя наркома обороны, одного из первых маршалов Советского Союза, имя которого хорошо известно и за рубежом, эти изменения, очевидно, являются сигналами как для Франции и Великобритании (станет ли Гитлер нападать на СССР, не обеспечив себя рудой и портами), так и для самого Гитлера (мы не считаем войну между нами неизбежной; численность населения и территория СССР — фактор, который при планировании грядущей агрессии сбрасывать со счетов нельзя).

Другие исследователи придерживаются на этот счет иного мнения: «Правка И. Сталина фактически вычеркивала все только что приведенные расчеты М. Тухачевского, составляющие суть его геополитических и геостратегических воззрений, его концепцию „большой войны“ в Европе. В „Правде“ и в „Красной звезде“ вместо этого в тексте статьи М. Тухачевского напечатаны были строчки, написанные И. Сталиным, из которых следовало, что антисоветское „острие является удобной ширмой для прикрытия реваншистских планов на Западе (Бельгия, Франция) и на юге (Познань, Чехословакия, аншлюс)“. Если можно спорить о том, являлись ли эти слова выражением сути геостратегических прогнозов И. Сталина, то, во всяком случае, они имели откровенно выраженный политический смысл: испугать Францию и другие страны Европы от имени лучшего знатока германской армии и настроений нацистов М. Тухачевского. (…) анализ „международного содержания“ статьи М. Тухачевского позволяет обнаружить принципиальные „разночтения“ в прогнозировании геостратегических процессов в Европе И. Сталина, выражавшего официальный и господствующий внешнеполитический курс, и М. Тухачевского».

Но что тут удивительного? Ведь начиналась большая политика!

Угроза фашизма с каждым месяцем становилась все более реальной и ужасающей. А если учесть отношение мировых и европейских держав к СССР, то обыкновенное бряцанье оружием в данном случае казалось нелепым. В 1936 г. Советский Союз был еще не готов к войне.

Как записал в своем дневнике после совещания на военном совете при наркоме обороны комкор Кутяков, «СССР не готов ни политически, ни экономически, нам нужно выиграть хотя бы 3–5 лет». И это был тот самый весомый аргумент, который вынуждал работать по двум внешнеполитическим направлениям: достижение полноценного военно-политического союза с Францией и Великобританией; восстановление дружеских отношений с Германией.

Во второй половине 1936 г. маршал Тухачевский в кремлевском кабинете Сталина получил на этот счет особые и конкретные инструкции. Ему предстояло возглавить советскую делегацию на похоронах английского короля Георга V, то есть сначала посетить Лондон, а потом и Париж.

Кроме Тухачевского в кабинете вождя находились Ворошилов, Молотов, Ягода и начальник Иностранного отдела ГУГБ НКВД Слуцкий.