Нахальное минирование - [4]

Своего лейтенанта он проигнорировал. Ясно было, что в маленьком коллективе имеются явные противоречия.

Секунду капитан прикидывал, стоит приказать через голову лейтенанта напрямую, или не ввязываться и не усугублять противоречия между танкистами. Потом военный в его душе дал пинка штатскому, так что у того аж шляпа и калоши слетели, и капитан тихо, но четко сказал со всем возможным значением:

— Я – капитан Николаев, командир саперной роты. Принимаю командование на себя. Поступаете в мое распоряжение. Задача – задержать противника до темного времени суток.

Танкисты переглянулись, оба ответили: "Есть!"

Как ни хреново было капитану, а показалось, что у мальчишки промелькнула на лице обида, а у старшины – определенно одновременно – радость.

— Товарищ Махров, выдвигаетесь вперед по дороге до подбитой полуторки справа в кювете. От нас километра два – полтора, не более. Это моя полуторка. В кузове танковые мины и ящичек со взрывателями. Все это быстро доставите сюда. Выполняйте! Старшина картинно козырнул, безукоризненно повернулся через левое плечо и куда быстрее припустил к своему танку.

— Не огорчайтесь, лейтенант, еще накомандуетесь! — не удержался Николаев – штатский и взял таким образом реванш у Николаева – военного.

Еськов пожал плечами, дескать, чего уж там.

Капитан огляделся. Недовольно поморщился. Место для встречи противника никак не подходило. Справа и слева луга с кустами, танкам проскочить – раз плюнуть. Нужна узость. Неудобье.

— Вы когда сюда ехали места для засад замечали? Чтобы технике с дороги никак было не убраться? — спросил лейтенанта.

Тот на удивление оказался смышленым.

— Пара километров назад – болотина слева, роща справа. Но это же наша земля, надо вперед двигать, отступать оскомырдло уже!

Николаев только вздохнул от такого мальчишества и тут же перекосился от прострела болью.

— Будем делать так. Выставляем мины, прикрываем их огнем. Пулеметным. Мотоциклисты откатятся назад, выдвинутся танки. Бой не принимаем, уходим дальше по дороге до нового места. Они ломанутся, попадут на мины. Пока будут разминировать и высылать вперед мотоциклистов – успеем создать новый рубеж обороны. Да и они после подрыва будут осторожничать, значит – двигаться медленнее, терять время. Понятно?

Лейтенант не по-уставному кивнул. Видно было, что такое занудство ему не очень-то понравилось, да и с минами он не сталкивался и потому не верил, что это сработает. Но понимание старшинства в армии он имел, спорить не стал.

Высокомерный старшина вернулся неожиданно быстро. Задачку он решил по-военному, просто взяв на буксир покалеченную машину со всем добром. В кузове сидело несколько потертых жизнью красноармейцев, уставших и явно голодных, но с винтовками. Сначала Николаев обрадовался, что наконец-то Сергеев нашелся, но нет, эти были незнакомы и петлички – пехотные. Еще мелькнуло опасение – не диверсанты ли ряженые, но вид у пехтуры был явно не тот, что должен быть у хорошо кормленых диверсионистов.

— Отходим на место засады – велел капитан и все немножко замешкались, потому что телегу на буксир брать было не с руки, пихать покалеченного сапера в танк – тем более, а на руках тащить – не вместно для бронетанкового подразделения, чай не пехота. Девчушка догадалась первой – вытянула из телеги мешок, набитый полусохлой травой и предложила положить раненого на корму танка, для чего больше всего подходил здоровенный БТ.

И вся маленькая колонна из трех танков, покалеченного грузовика да шести красноармейцев с девчушкой – санинструктором, заботливо поддерживавшей раненого, покатила обратно.

Старшина Махров, танкист

Его не любили сослуживцы, считая зазнайкой и задавакой. Курсанты откровенно боялись. И правильно делали, потому что должностные обязанности как инструктора по вождению и ходовой части, так и старшины по званию просто обязывали его быть въедливым, памятливым до злопамятности, дотошным до зеленых чертей и придирчивым вдвойне.

Зато начальство ценило, зная, что-то, что положено – выполнит от и до. А лентяям и бездельникам достанется поделом. Службист до мозга костей и технарь, влюбленный в свою технику, Махров люто бесился, когда очередной косорукий идиот портил что-либо в учебных танках. Увы, такое происходило постоянно, народ в армию прибывал малограмотный, несмотря на то, что еще с 1934 года было введено всеобщее среднее обучение, неполное, правда, семиклассное. С техникой мало кто умел обращаться, а от избытка усердия молокососы портачили еще больше и чаще. Балбесы пахорукие! Да враг так не покалечит технику, как зеленые самоуверенные новички!

То, что воевать ему пришлось на одном из музейных экспонатов, как называл устаревший БТ-2 ехидный комроты Трофимов, было достаточно обидно. Старшина не без основания считал, что вполне могли бы ему доверить и посерьезнее технику, другое дело что ездить на потрепанных учебных танках было делом не простым и в роте шутили, что эта "шайтан-арба" ездит не на бензине, а на энтузиазме экипажа. Аккуратно работал экипаж со старушкой и потому, хоть и изношена была ходовая до предела – все-таки коробочка еще гоняла, во всяком случае побыстрее, чем Т-26. Каждый вечер приходилось подтягивать и ремонтировать то одно, то другое и конца этому не было. Зато танк все-таки ездил, а не стоял брошенным мертвым гробом где-то на обочине.