Награда солдату - [8]
Заказав кофе со сливками и коньяк, я опустился на стул. Уэст, какой-то пришибленный, потянулся к стоявшему перед ним стакану лимонада.
– Так что случилось, Уэст?
– Ничего… Возвращаюсь в укрепление.
– Перебрал вчера?
– Нет. Вчера, как расстались, я сразу пошел к себе, в «Тюннам». Ни глотка больше не выпил. Ты ведь тоже пошел прямо в отель… Ну и я потопал к себе в номер.
– Но чего ты так спешишь? У тебя же еще целый день впереди! Стоит ли до срока лезть в могилу?
Уставившись рассеянным взглядом в пустоту, Уэст заговорил. Неторопливо, упрямо. Его волосатые толстые пальцы размазывали по столу лужицу лимонада.
– В Сайгоне мне делать нечего. Понял?… Противный город, паршивый город… Богачи да нищие. Американцы только и знают, что накачиваются виски. А газетчики как психи бегают за девчонками. И ни черта не знают… Плевал я на ваш Сайгон!..
– Но газетчики, между прочим, бывают и в укреплениях, и на военных базах.
– Знаю, видел таких. Прилетят на вертолете, сядут, почешут языки часок-другой и снова в воздух. «Операция Дикий орел» называется. А еще – «Операция прыг-скок». Потом уж они стараются, в поте лица работают. Такого понапишут, что диву даешься. Сволочи.
– А тебе-то что?
– Я еду…
– Убивать едешь?
– Скажи уж лучше – умирать…
Официант подал коньяк и кофе. Вид у кофе был неаппетитный, потому что сливки не взбили. Сделав глоток, я расплатился. Уэст бросил на меня быстрый взгляд, и его губы дрогнули в усмешке. Как большинство американцев, он был ярым противником всего французского. «Французский кофе, французский хлеб, французские шлюхи…» – бурчал он, бывало, с презрительной миной. Сейчас Уэст прищелкнул языком и буркнул: «Третий сорт!» Слава богу, ожил, подумал я. Но Уэст перевел взгляд на застекленную дверь и мгновенно помрачнел. Застыл.
– Уэст… Позавчера вечером, придя ко мне в гостиницу, ты сказал: «Бравый солдат прибыл в Сайгон». И еще сказал, что этот самый бравый солдат, пробыв целый месяц в укреплении, только и живет мечтой о столице. А теперь ты не знаешь, куда девать эти жалкие три дня. Что происходит? Почему ты удираешь до срока? Ты что – шагу не можешь ступить без приказа?
– Ты это серьезно?
– Уэст… Ты сказал, что у тебя в Сайгоне нет друзей и девушки нет. Сегодня день спокойный, не стреляют, и я свободен. Давай побродим вместе по городу, или посидим в ресторане, или просто поболтаем… А если я тебе мешаю, что ж, могу смыться…
– Ну и проваливай!
– Уэст! Неужели мы больше не встретимся?
Молча, не глядя на меня, он поднялся. Его глаза, пасмурные, суровые, застывшие, глядели в пустоту. В них была ненависть к несложившейся жизни, к раздавленной, как хрупкая скорлупка, мечте, а больше всего – к самому себе. Под оливково-зеленой полевой формой с неудержимой силой бушевала тоска последних минут отпуска. Казалось, стоит прикоснуться к напряженным, твердым как сталь желвакам мускулов, и брызнут искры. И все-таки он был ужасно несчастным, испуганным. Словно потерпевший поражение великан сжался в комочек и, как малый ребенок, оробел перед дверью, за которой был мрак. Уэст взял под мышку сверток с сигаретами, протянул мне руку и медленно произнес:
– Прощай, Арни!
– Прощай, Уэст!
– Спасибо тебе, все было очень здорово…
Толкнув стеклянную дверь, он вышел. Ни разу не оглянулся. Побрел по улице, пришибленный, закованный в непробиваемую броню тоски. Его широченная спина мелькнула несколько раз в толпе и исчезла, растаяла – в ослепительных лучах солнца, в колеблющейся тени тамариндов, в хаосе велосипедов, в дыму курительных палочек, зажженных торговцами контрабандными сигаретами. Бравый солдат… Несчастный солдат, целый месяц рисковавший жизнью на краю света в джунглях и получивший за это ничтожную награду – пепел разочарования «Мне стало невыносимо грустно. Я закурил, допил остывший кофе. Поеду ли я еще когда-нибудь в укрепление? Быть может… Если на меня вновь обрушится эта неодолимая сила, страшная, жестокая, не имеющая названия, одним ударом отсекающая доводы разума…
Прошло минут десять после того, как ушел сержант Уэстморленд. И вдруг меня словно что-то хлестнуло. Перед глазами поплыли радужные круги. Руки застыли и покрылись мурашками, будто коснулись обжигающего холодом льда! Это было предчувствие. Тупица! Идиот! Как же я сразу не понял! Не обратил внимания на ужас, который бушевал в его напряженном, окаменевшем теле!.. Да, да, конечно… Тут и сомневаться нечего!
…Он пошел убивать…
Я поднялся из-за стола.
Опубликовано в журнале «Иностранная литература» № 3, 1986Из рубрики «Авторы этого номера»…Журнал публикует главы из его книги американских путевых очерков «Все дальше и дальше!» (Токио, Бунгэй сюндзю, 1983).
По-японски шарик – «тама». Это слово многозначно: шар, жемчужина, что-либо редкое. Искусство, очищая нас, создает из грязи драгоценность. Увы, непрочную, как хрупки и мы сами, «дети праха». Но «рассыпаться, как тама» – значит погибнуть, не пожалев своей жизни во имя долга и чести. Это выражение прошло через многие века японской поэзии и прилагается только к доблестным воинам.
Такэси Кайко — один из крупнейших современных писателей Японии, лауреат премии Акутагавы. Гуманизм, глубина психологического анализа и высокое мастерство снискали ему заслуженную славу как на родине, так и за рубежом. В книгу вошли три повести: «Паника», «Голый король» и «Гиганты и игрушки», уже известные советскому читателю.
Художественные поиски молодого, но уже известного прозаика и драматурга Мати Унта привнесли в современную эстонскую прозу жанровое разнообразие, тонкий психологизм, лирическую интонацию. Произведения, составившие новую книгу писателя, посвящены нашему современнику и отмечены углубленно психологическим проникновением в его духовный мир. Герои книги различны по характерам, профессиям, возрасту, они размышляют над многими вопросами: о счастье, о долге человека перед человеком, о взаимоотношениях в семье, о радости творчества.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.