Нагорная проповедь - [19]

Но даже если кажется, что Иисус очередной заповедью сужает круг достойных Царства Божьего, то не должно обескураживать тех, кто ищет честно. Ибо по сути круг Ищущих вовсе не сужается – просто в Заповедях последовательно раскрывается переживаемое ими развитие. Тем самым указан путь всем искренним людям – это переживаемое нами становление. Мы видим происходящие с нами изменения, первые признаки начавшегося преображения, важность и последствия которого и обсуждаются далее в Нагорной проповеди. Эти семь положений имеют решающее значение, и потому именно, что позволяют нам заглянуть в таинственные истоки новой жизни.

В искренних сердцах, глубоко и вдумчиво, а не легкомысленно воспринимающих все, с чем они соприкасаются, со временем под влиянием Божественных вибраций нарастает внутреннее беспокойство, более того – душевный трепет. Эти вибрации подобно свету исходят от всех явлений и событий и устремляются на нас. Чем усерднее Ищущие в своих стремлениях, чем бесстрашнее они в жизненных сражениях, тем сильнее в них чувство неудовлетворенности и душевного дискомфорта. Ничтожность и суетность всего, в чем другие находят удовлетворение, вынуждает их замыкаться на себе, но из-за бессилия, сложности и непостижимости собственного Я они еще сильнее содрогаются в своей беспросветной нужде.

Так будет продолжаться, покуда не донесется до них откуда-нибудь призыв к жизни. Прозвучать он может по-разному. И всколыхнув душу, возможно, вызовет к жизни то предназначение их вечного существа, с которым они пришли в этот мир. Или в них найдет живой отклик голос правды, для которой именно сейчас пришло время. Или под впечатлением подлинной личной жизни, раскрывающейся и действенно проявляющейся в ком-либо из их окружения, у них откроются глаза на самих себя. Или их увлечет неустанное стремление к цели, присущее и нынешней эпохе. Или же взволнует услышанное свидетельство об Иисусе, или происшедшие с ними трагедии заставят заглянуть в самые сокровенные уголки собственной души. Что бы ни оказалось тем призывом, им еще совершенно неясно и доподлинно неизвестно, к чему, собственно, все это клонится. Но постепенно их тревоги сменяются единым порывом, и они принимаются искать, ибо чувствуют, что решение где-то есть. Однако то, как они ищут, зависит исключительно от их простодушия (по выражению Лютера – наивности). Степень их искренности определяет силу внутреннего беспокойства, а то, насколько они прямодушны, – энергичность поиска. Но искренность и прямодушие лишь две стороны непосредственности внутреннего бытия в его осознании и динамике. Они – две составляющие той самой детскости, на которой зиждется правда человека.

Но как только до таких наивных натур доходит внятное возвещение Иисуса о возрождении человека в его изначальном естестве и о грядущем новом порядке всех вещей, что сегодня для многих стало живым событием, то их искание тотчас же наполняется содержанием, обретает цель и направленность. Под действием этого поистине «живого слова Божьего», этого необычного, но всем понятного выражения созидательного напора жизненных сил Вселенной, добивающихся совершенства человечества, беспокойство превращается в страстное желание, а поиск – в позитивное движение. Наша восприимчивость приносит свои плоды, в нас появляются первые ростки изначального естества – начинается становление нового человека.

Но такая восприимчивость, возникающая у охваченных беспокойством из непосредственности их внутреннего бытия, неизбежно вызывает сочувствие к аналогичной судьбе других людей и ощущение гнета неслыханных страданий, неумолимо преследующих человечество. Загадка собственной жизни вырастает в общечеловеческую проблему, и то, что волнует нас, переживается нами как членами одного большого целого, как членами некоего единства. Так наше внутреннее устремление приобретает объективные очертания. И всеобщее искупление для нас уже важнее, чем наше Я.

И это имеет особое значение, поскольку в результате мы освобождаемся от эгоистической ограниченности и изолированности, при которой изначальное естество человека возродиться не может. Ведь по сути каждый живет не сам по себе, а как часть некоего единства, иначе он не мог бы развиваться. Лишь благодаря этому наша восприимчивость приносит определенные плоды. И не удивительно, что все возникающее в нас естественным образом приобретает наши индивидуальные черты, одновременно воздействуя на других людей, образующих то самое великое единство. Только при этих условиях наша развивающаяся личность обретает правильную форму – она ведь теперь застрахована от любых эгоистических уродств и искривлений.

Но Ищущий, в котором начинается такое изменение, конечно же, всех этих обстоятельств и закономерностей не осознает, он просто их переживает. Даже само происходящее поначалу обычно скрыто в глубинах его сознания. Его страстное желание уже начало исполняться, но внутреннее напряжение сохраняется, и лишь по проявлениям возникающей в нем новизны он замечает, что под внешней оболочкой его жизни оживает нечто такое, чего он так страстно желает.

С пробуждением изначального естества, проявляющего себя необычным образом, человек начинает ощущать на себе давление тупого мира. Но его росту это нисколько не мешает, а напротив, даже способствует. Ибо такое противодействие придает ему силы и подчеркивает его своеобразие. Никакого смешивания и размывания не происходит. Препятствия побуждают человека устремиться в глубину, чтобы черпать оттуда силы, необходимые для их преодоления. Поэтому, терпеливо относясь к подобному испытанию, мы впервые сталкиваемся с переживанием, которое воспитывает нас и впредь остается самым благородным, на что способен человек. Конечно, если это подлинное терпение, которому присущи искренность и простота, в котором активно проявляет себя и вызревает скрытый героизм.