Нагаш непобежденный - [7]

— Ты слабеешь, — сказал чей-то голос. — Твоя сила почти истрачена. Тьма ждет, Узурпатор. Тьма вечна, и холодные ветра Хаоса тоже.

Нагаш резко повернулся, зашипев от ярости. Она стояла всего в нескольких футах от него, ее призрачное тело силуэтом выделялось в лунном свете. Фигура, облаченная в рваную парчу, с золотым царским венцом, небрежно надетым на голову. Неферем, последняя царица Кхемри, выглядела почти так, как в день своей смерти: иссохшая, изуродованная оболочка женщины, превращенной колдовством Нагаша в живую мумию. Только в глазах, больших и сияющих, как изумруды, оставался намек на отнятую у нее красоту.

Нагаш протянул руку и сжал ее в кулак. Но охваченное лихорадкой сознание подвело. Слова власти, когда-то подчинявшие всех призраков Неехары его воле, словно были украдены у него. В мозгу закипели ярость и досада.

— Ведьма! — прохрипел он. Получилось что-то среднее между стоном и рычанием. — Я Нагаш Бессмертный! Смерть не сможет меня получить! Я выскользнул из ее рук!

— Как и мы все, — беззвучно ответила Неферем. Ее глаза сверкали ненавистью. — Ты позаботился об этом под Махраком. Путей в Страну Мертвых больше не существует, они исчезли, когда ты заставил меня нарушить соглашение с богами. Теперь никому из нас не познать покоя. — Ее сморщенное лицо исказилось в подобии призрачной улыбки. — Особенно тебе.

Рыча от бешенства, Нагаш снова повернулся, втянув воздух в поисках следов потусторонней силы. Казалось, что она находится сразу за линией гор на востоке. Он рванулся вперед, царапая правой рукой каменистую стену оврага. Неверной, шатающейся походкой, Узурпатор с трудом одолел крутой склон. Почти добравшись до верха, он обернулся к мстительному духу Неферем.

— Ты преследуешь меня на свой собственный риск, ведьма! — прокаркал он. — Когда я найду ту темную гору, у меня снова будет власть! Я призову души и буду командовать духами мертвых, как я уже делал когда-то! Вот тогда я угощусь тобой и ты заткнешься навеки!

Но царица не слышала его. Она исчезла, как будто ее тут никогда и не было.

Нагаш долго стоял, что-то горько бормоча себе под нос, занятый поиском Неферем среди теней оврага. Один раз он выкрикнул ее имя, но дух царицы не откликнулся. В конце концов он повернулся и полез дальше по склону.

Наверху Нагаш увидел только ломаную линию предгорий, тянувшихся далеко за горизонт. Темная гора снова отступила. Он поднял лицо к небесам, принюхиваясь к следу, и продолжил свой тяжкий путь на восток.

Несколько часов спустя, когда бледная луна была почти в зените, другая стая охотников обнюхивала овраг, из которого ушел Узурпатор. Они кружили у скалистого выступа, шипели и переругивались друг с другом на своем странном языке. Как и в любой стае, все решал самый крупный из них, угрозами и укусами заставляя остальных подчиниться. Они тоже направились на восток, опустив влажные носы к самой земле и следуя за странным, неживым запахом Нагаша. Они бежали вприпрыжку, карабкались то на четырех ногах, а то и на двух.

Нагашу удалось ускользнуть из объятий смерти, но не из челюстей постоянной, изматывающей агонии. При каждом шаге, каждом движении его захлестывали волны жгучей, мучительной боли. Ужасные раны его почти не беспокоили — во всяком случае, не сильнее, чем агония, охватившая тело. Он понимал, что это результат использования эликсира. Магическое зелье, созданное из крови и жизненной энергии невинных страдающих жертв, позволяло ему сотни лет сохранять энергию молодости, став ключом к созданию империи, самой могущественной со времен Сеттры Великолепного.

В обычное время эликсир исцелил бы все раны, независимо от степени тяжести. Но тот день, когда под Махраком армия Ламии кинулась в бой, поддерживая царей Востока, и пустила в ход свое странное оружие против него и его войск нежити, стал роковым. Нагаш помнил стену огня и громовой грохот, доносившийся из рядов одетых в черные доспехи воинов Ламии, он видел, как шеренги его солдат-трупов рассыпались в прах. Предатели обрушились на него в миг его величайшего триумфа — священное соглашение было разорвано, власть духовных пастырей и богов-паразитов была сметена, и остался только он, Нагаш Бессмертный.

Медленно спускаясь по усыпанному валунами склону очередной темной горной гряды, Нагаш услышал чье-то свистящее дыхание, прерывистый скрежещущий голос, напоминающий вой ветра, хлещущего по сломанной ветке.

— Ты не бог, — насмехался этот голос. — Помнишь, что я сказал тебе в палатке в Махраке? Ты глупец, Нагаш. Надменный, введенный в заблуждение глупец, решивший, что он равен богам. И посмотри на себя сейчас: безумец, одетый в лохмотья, слепо бредущий по мертвой, безжалостной земле.

Яростно вскрикнув, Нагаш обернулся на голос, нога соскользнула, и он покатился к подножию вероломного склона, сильно ударившись о небольшой валун. Какое-то время он лежал без движения: ноги и руки отказывались его слушаться.

Пытаясь пошевелиться, Нагаш заметил призрачную фигуру, гневно смотревшую на него сверху. Небунефер, хрупкий невысокий старец, одетый в ту же поношенную мантию, что и в день своей смерти. Его голова вывернулась под неестественным углом, осколок сломанного позвонка упирался в туго натянутую кожу изогнутой шеи. Глаза старого жреца, как и глаза Неферем, пылали неприкрытой ненавистью.