Нагаш бессмертный - [16]

– Я прекрасно знаю, чего от меня ждут, – ответил принц. – Поверьте, знаю. Только это мне и известно. – Он провел рукой над учебным полем битвы. – Тактика. Стратегия. Политика. История, закон и торговля. Философия, теология и алхимия. В этих стенах я сражался, создавал союзы, заключал торговые договоры и сооружал великолепные здания. Я научился сражаться мечом и копьем, ездить верхом, произносить и петь и обучился сотням других вещей, которые вряд ли мне когда-нибудь пригодятся. – Он облокотился о стол и вздохнул. – Я готов, Убайд. Я знаю, что готов. Кхемри ждет меня. Когда царица отпустит меня?

Слуга подошел к Алкадиззару. Он наклонился немного вперед, изучая тревожное лицо принца.

– Сегодня прибыла делегация из Разетры во главе с вашим дядей Кхенти. Весь день он вел переговоры с царицей.

Алкадиззар нахмурился. Он никогда не встречался с Кхенти, но от Джабари знал, что его дядя – один из самых могущественных представителей знати Разетры, и с его мнением нужно считаться.

– Что ему нужно?

– Ну конечно же, вы, – ответил Убайд. На лице слуги промелькнуло странное выражение. – Наверное, он обладает прекрасным даром убеждения. Мне приказали подготовить вас ко второй аудиенции, которая пройдет позже, вечером.

Алкадиззар выпрямился, почувствовав, как участился его пульс.

– Аудиенция? В царском дворце?

Такое случалось редко, поэтому новость удивила принца.

Убайд покачал головой:

– Нет, хозяин. В храме Крови. – Тень улыбки проскользнула по его губам. – Вас и вашего дядю вызвала к себе сама верховная жрица.

– Для вас, о святейшая, – сказала жрица, голос которой слегка заглушала изящная золотая маска на лице. Она склонила голову и двумя руками преподнесла золотой кубок Иеферате. – Да пребудет с вами любовь и вечная жизнь.

Неферата поблагодарила жрицу слабой улыбкой. Она протянула руки и длинными холодными пальцами взяла кубок. Тонкий металл согревал ее. Как всегда, Неферату мучила жажда. Сколько бы ночей ни проходило, эта жажда оставалась неизменно острой как бритва.

Осторожно, с выверенной неестественной грацией, она поднесла кубок к губам. Горячий сладкий напиток с привкусом меди сразу наполнил все ее тело теплом и силой. Она пила медленно, смакуя ощущения смертной жизни. Допив до дна, кончиком языка слизнула красную каплю с обода кубка, а потом отдала пустой сосуд. Неферата почувствовала, как ее лицо покрыл румянец жизненной энергии, которая затухала, будто жар в остывающем очаге. Всего через несколько часов жажда вернется, острая и безжалостная, как никогда.

– Это неразумно, – сказал лорд Анхат, не поднимая головы. Когда-то он жил по-настоящему, слыл красивым харизматичным аристократом, с чарующей улыбкой и темными пронизывающими глазами. Ростом он немного превосходил большинство неехарцев и сохранил хорошую подтянутую фигуру даже в зрелом возрасте; всем своим видом он показывал, что богатство и власть даны ему с рождения. – Разетрийцы теряют терпение. Просто отдайте им мальчишку, и покончим с этим.

Глубокий командный голос аристократа эхом прошелся по тускло освещенному святилищу. Над ними, в свете солнечных лучей, проникавших через узкие отверстия в потолке зала, возвышалась алебастровая статуя Асаф, богини любви и магии, древней покровительницы города. Боги благословляли неехарцев на процветание в этих песках пустыни на протяжении тысяч лет, и все это время священный договор между человеком и богами закреплялся во плоти старших дочерей представителей царской династии Ламии. И, несмотря на то что соглашение нарушили столетия назад во время войны против Узурпатора, кровь еще держала договор в силе, а этот храм стал местом для почитания богов.

По правде говоря, храм стал тайным сердцем истинной империи Ламии и служил крепостью и убежищем для своих бессмертных хозяев. Когда Нагаша победили при падении Махрака, более четырехсот лет назад, восставшие цари на Востоке преследовали отступающую в Кхемри армию Узурпатора. Правители Разетры и Ливары хотели положить конец жестокому царствованию Нагаша, но их бывший союзник, юный царь Ламии Ламашиззар, преследовал другие цели. Заручившись помощью предателя Архана Черного, Ламашиззар нашел книги и записи Нагаша и вынес их из разрушенного города. Царь Ламии искал секрет вечной жизни, но его планы раскрыла молодая царица, которая постигла искусство Нагаша быстрее, чем он сам. И хотя Ламашиззар нанес удар первым, когда отравил Неферату ядом сфинкса, она возродилась благодаря мощному союзу темной магии и крови.

Повинуясь жесту Нефераты, жрица ушла и унесла кубок. Неферата повернулась ко второй жрице, которая ждала с опущенными глазами и держала в руках изогнутую маску из чеканного золота. Черты маски служили холодным отражением лица Нефераты – ее смастерили ремесленники во времена молодости царицы, чтобы скрыть ее божественную красоту от недостойных глаз. Неферате приходилось носить эту маску на людях каждый день своей жизни, а после смерти, как и ее предшественницам, лечь с ней в гробницу. Неферата закрыла глаза, прижимая холодную маску к лицу, и, как всегда, вспомнила о собственной смерти, которая произошла несколько веков назад.