Нагаш бессмертный - [143]

Враг подготовился к войне гораздо лучше, чем они полагали, и теперь Архан знал тому причину.

В’соран отвлекся от своих раздумий, когда мимо него на непослушных ногах прошел мертвый разетрийский принц.

– Это восьмой, – сказал он. – Скольких еще ты намерен опросить? Мы теряем ценное время. – Бессмертный указал рукой на юг. – С каждым часом ливарцы приближаются к своему городу еще на милю.

– Об этом можно не беспокоиться, – ответил Архан. – Вся Неехара вооружилась. Каким-то образом они узнали о наших кораблях, еще когда мы плыли по морю. – Он указал на ходячий труп принца. – Они готовились к нашему приходу с самого падения Ламии – на протяжении почти сорока лет. Как такое возможно?

– Невозможно, – уверенно ответил В’соран. – Сама эта мысль абсурдна. Алкадиззар умеет многое, но он не умеет видеть будущее. – Он насмешливо фыркнул. – Наверное, дух обманул тебя.

Архан злобно сжал кулаки:

– Этот ритуал никому не позволяет лгать.

– Тогда он ошибся, – проворчал В’соран. – Какая теперь разница? Неехару нужно захватить, а Алкадиззара отправить в Нагашиззар в цепях. Это приказ Вечного Царя, и мы должны его выполнить.

«Разница большая, если мы идем прямиком в ловушку, глупец», – подумал Архан, а вслух сказал:

– Неехарцы знают о нашем наступлении. А мы и понятия не имели, что они владеют таким оружием и магией. – Он скрестил руки. – У нас больше нет преимущества неожиданности, и сегодняшняя битва доказала, что количеством нам эту войну не выиграть.

В’соран настороженно смотрел на него:

– Что ты предлагаешь?

– У нас все еще есть перед смертными одно большое преимущество: наши солдаты не знают усталости и могут идти дольше и быстрее кого-либо. Разетрийцы и ливарцы пришли, чтобы замедлить наше продвижение, пока города на западе готовят свои войска к битве. Если мы поторопимся, то застанем их врасплох и сокрушим города по одному.

– Как?

– Разделимся. Ты возьми треть армии и отправляйся в Ливару и Разетру, а я двинусь на запад, на Кхемри. Если мне удастся сразу взять Кватар и Врата Рассвета, то я приду в Живой Город через три недели. Когда Алкадиззар будет повержен, остальным городам не устоять.

Некромант покачал головой:

– Ни за что. Ты думаешь, что я буду тратить время на этой стороне Хрупких пиков, пока ты идешь на Кхемри и забираешь всю славу себе?

Архан уставился на бессмертного.

– Нельзя оставлять Разетру и Ливару без внимания, пока мы идем через долину Царей, – проскрежетал он. – Если они войдут в долину за нами, то мы окажемся между молотом и наковальней, у нас там не будет пространства для маневров.

Даже В’соран понимал, насколько опасна эта ситуация.

– Я пошлю четырех своих генералов, чтобы сдерживать Разетру и Ливару, – сказал он. – Это почти треть армии. Больше чем достаточно.

– Хорошо, – неохотно согласился Архан. Он хотел бы держать В’сорана как можно дальше от себя, но на данный момент ему требовалась помощь, чтобы добиться успеха в войне. – Выходим прямо сейчас.

Лич резко развернулся и направился к своей лошади. Если В’соран хочет оказаться в гуще сражения, то это легко устроить… Поле битвы может быть опасным местом для неосторожных.

Народ Кхемри собрался огромной ликующей толпой, чтобы проводить царя и царицу на войну. Последние несколько отрядов армии Кхемри садились на баржи вместе с конницей пустынных племен из Нумаса. Лодки из Зандри прибыли на день раньше; по реке далеко на запад растянулся флот ярко разукрашенных кораблей.

За пределами дворца царская гвардия в своих колесницах ожидала приказа трогаться в путь. Придворные рабы стояли на ступенях дворца; каждому из них дали золотую монету, которую следовало бросить под ноги царю в качестве подношения для Великого Отца Птра, бога солнца.

В назначенный час медные трубы сотрясли воздух, а в ответ им народ Кхемри торжествующе зашумел.

Вскоре царская процессия вышла из дворца. Возглавлял ее Инофр, Главный визирь, одетый в свои лучшие платья; за ним выступали остальные визири, а после них появились царь и царица.

Алкадиззар облачился в золотую броню, полученную в подарок от горных лордов, от чего весь сверкал в солнечном свете. Пастуший посох и скипетр остались на троне Сеттры; вместо них царь нес золотой меч войны. За ним шла Халида, одетая в позолоченный железный нагрудник и тяжелую юбку из железной чешуи поверх хлопкового платья. Головной платок пустынного жителя свободно покрывал ее шею; лук и колчан висели на плече.

Принц Убайд, их младший сын, опустив голову, спускался за своими родителями по ступеням дворца, а когда они повернулись к нему, его красивое лицо раздраженно скривилось.

– Ну почему, почему вы не берете меня с собой? – жалобно произнес он, будто ему это не объясняли уже дюжину раз.

– Потому что ты еще очень юн, – напомнил ему Алкадиззар. – Твоему старшему брату Азару шестнадцать, и он тоже не идет на войну.

Наследник престола покинул Ка-Сабар вскоре после начала подготовки войск и вместе со своим дядей отправился в Бел-Алияд, где он должен был ждать конца войны.

– Но Офирия едет с вами, – протестовал Убайд. – А ведь она старая.

Алкадиззар вздохнул:

– Если бы я мог приказать Офирии остаться, я бы так и сделал. Но Дочь Песков едет туда, куда пожелает.