Наездник - [3]
— Дык праздник у Сереги. День рождения раз в году бывает. — Слух у алкоголички работал великолепно.
— Ну-ну.
— Тетка, почувствовав в словах вызов, тут же перешла в нападение. Ее и без того некрасивое лицо обезобразилось, и она ухватив своим рыщущим взглядом мольберт выплюнула — Малюешь, книжки почитываешь, все уроки у тебя на уме, а дома жрать нечего. Я в твои годы уже горбатилась на железной дороге, а здоровье у меня еще хуже твоего было. Иждивенец. Сел на шею и ноги свесил. Мне в молодости, когда на еду не хватало приходилось даже на барахолке стоять, приторговывать, а ты наденешь наушники, глаза вылупишь в свою заразу и сидишь, как дурак.
— Ладно, знаю тетя, чем вы тогда торговали. Как маленькая Вера, за прилавком стояли. Просветили добрые соседи. Как раз те, с которыми выпиваете.
— Живи, Инвалид, тебя уже бог наказал, а мне не с руки — прошипела оскорбленная невинность так до конца и не осознавшая смысла услышанной фразы. — и подбирая достойное продолжение на мгновение замолкла.
— Шатов мог бы сказать, что таких праздников у них бывает через два дня на третий, что все деньги пропиваются, много чего мог бы сказать, только все это уже сказано столько раз, что не имеет смысла повторять. — он только махнул рукой. — Ну и зачем я начал с ней припираться. Сколько раз себе давал слово молчать? Опять сорвался. Ну и черт с ней.
— Слушай, я не знаю, что там наплели тебе соседи — тетка вдруг зашлась в лающем утреннем кашле курильщика — только лучше помалкивай, а не то я смогу доставить столько неприятностей, сколько и в страшном сне не присниться. Ты еще не знаешь на что я способна. Так что подумай. Если у меня в доме живешь, то изволь уважать хозяйку. Я обижать себя не позволю, а если такое повториться, то вот порог. Забирай свои вещи и выкатывайся в интернат.
С силой захлопнулась дверь, проскрипел ключ в замке. Тетка ушла. Теперь можно было успокоиться и выйти из комнаты.
Павел уселся на кухне за колченогим столом и налил себе заварку — третьячок, и из еще не остывшего чайника кипяток. Сахарница, предсказуемо оказалась пуста, холодильник тоже. Голод слегка отступил, временно залитый горячей водой. Пора было бежать в школу, но хотелось еще спокойно посидеть глядя в окно, послушать любимую музыку. Из головы все никак не выходило прочитанное вчера старое письмо. Его он нашел убираясь в сарайчике, который использовал как мастерскую.
Письмо оказалось написанным матерью за год до его рождения. Текст был загадочный, но обращаться к тетке за разъяснениями совершенно не хотелось.
«Таня, я согласилась стать суррогатной матерью. Обещают очень приличные деньги. Это вариант вырваться из нищеты. На всякий случай, оставляю тебе копии всех договоров. Если со мной случиться беда, отнесешь в милицию. Спасибо.»
Больше никаких документов в тайничке не было, и прочитать таинственные договоры не удалось.
— Скорее всего в результатом этого материнства стало его рождение. — Ковыряться с прошлым — себе дороже. Что это изменит. Пусть все остается как есть. Пока ни на что нет сил. Не хочу думать об этом. Я и так ущербный. Внутри вспыхнули горькие звезды разочарований. Шатов уже просто опустил рук и поплыл по течению. В душе поселилась зима и угрюмое уныние. Хуже всего, было не то, что впереди только финал, не то, что станет призрачным мир, растворятся мечты и надежды, а то, что ничего и не было. Не было любви, ревности, страстей и эмоций. Была только пустота с проблесками несбыточных надежд и мечтаний. Подвиги и предательство, красивые девушки и значительные мерзавцы пронеслись мимо не обратив на его существование никакого внимания. Как он завидовал Квазимодо, который, несмотря на свое, так схожее по сути с Пашкиным, уродство оставался благородным человеком и смог бросить вызов судьбе.
Побаловав своих почитателей, солнце решило удалиться и дать возможность проявить себя облачной погоде. Тучи пока безрезультатно тужились и никак не могли выдавить ни одной капли, но по всему чувствовалось, что если дождь зарядит, то это может быть на несколько дней. Осень пока никак не могла основательно вступить в свои права.
— Глаза наполнились слезами от жалости к самому себе. Ведь сколько раз ему вдалбливали, что порок сердца — это не то заболевание которое позволяет плюнуть на себя. Любая даже незначительная физическая нагрузка теперь противопоказана. Беда еще и в том, что год от года положение будет ухудшаться. Если в первых классах Павлик был почти как все, то со временем ситуация стала катастрофической и прогноз рисовался в совсем мрачном свете. Смерть уже не пугала, а представлялась избавлением, не хотелось существовать в виде овоща. От жалости к самому себе на глаза наворачивались слезы, даже красочные миры книг и игр не могли отвлечь от тяжкой реальности.
Пораженческие мысли задели пласт эмоций от которого он старался отгородиться, правда сочувствующие взгляды одноклассников раз за разом возвращали обратно. Хорошо хоть заведение было по местным меркам приличное и кулачные бои в его стенах случались реже чем в соседних школах. Закрыв глаза он частенько представлял себя здоровым и сильным, но стоило вынырнуть из грез и все становилось по-прежнему.
Попаданец в начало 19 века.…Попал. Сердце вновь выстукивало барабанную дробь, на лбу выступила испарина. Заставить себя успокоиться после прилива адреналина вышло не сразу. Терять голову — непозволительная роскошь. Патронов немного и из них всего десять пулевых. Расходовать наобум в его положении нельзя. Лучше всего один ствол зарядить дробью, а другой пулей. Хорошо бы только потом не перепутать. Солнце уже стало клониться к закату, но было жарко. Редкие облака рассеялись. Было бы очень неприятно, если бы хлынул дождь.
Сила круга из двенадцати магов, мощное заклинание, толика удачи — и вот твоя половинка, родная душа перенесена из далекого мира Земля прямиком в твои объятия. Но что если сил на полноценный ритуал не хватило и девушка оказалась одна неизвестно где? И что если даже опытные следопыты лишь разводят руками и стыдливо отводят взгляд? Похоже, придется хрупкой деве, преодолевая трудности пути, огромных дружелюбных ящеров и хищниц-лиан, эльфов, домовых и прочую нечисть, идти к прекрасному принцу самой… Но где наша не пропадала?
Продолжение супергеройского романа «Психокинетики». Враг повержен, но враг — ложный. Теперь героям предстоит разобраться в хитросплетениях глобального заговора, частью которого они стали, и в себе самих. Очередные опасности. Новые способности. И одна угроза на всех.
Потомки библейских исполинов расселились по земле и живут среди нас. Постепенно, создавая семьи с обычными людьми, они измельчали до человеческих размеров. Борьба полов в семействах исполинов за право властвовать на планете не прекращалась и в двадцать первом веке. В их отношения вмешались силы небесные, пригрозив запустить программу перерождения человека в бесполое существо, способное рождаться на свет с эмбрионом своего единственного будущего ребёнка внутри. Когда и эта угроза не вразумила их, то силы небесные, под предлогом надвигающейся глобальной катастрофы на Земле, решили переселить их на антиземлю — планету Антихтон, движущуюся по одной орбите с Землёй, по другую сторону Солнца.
КНИГА НАПИСАНА. Обновление от 20.03.19. Выложено добавление к последней тринадцатой главе! Продолжение следует.
Человека издавна интересует вопрос послесмертия, т. е. что с ним будет после того, как он умрет. Окажется в раю? В аду? А может он станет персонажем чужих снов и приобретет сверхъестественные силы? И называться он тогда станет агентом снов.
Что бы стало, если роман «Лисья тропа» пошел по другому сценарию? Не окончательный раскол между невольницей и эльфийским князем, а их единство? Такое невозможно в мире Фейри, где сила и магия затмевают все остальное. Но в мире людей, смертных, совсем другие правила. И оказавшись на Земле по воле судьбы, превратившись в таких же смертных людей, Скайлер и Анкалион встречаются вновь… Для Скайлер прошло десять лет с тех пор, как она покинула мир Фейри. Как ей казалось, навсегда. Но прошлое отказывается так просто ее отпускать.