Наездник - [31]

То ли от крепкого напитка, то ли от налетевшего ветра, на моих глазах выступили слёзы. Я ощутил, как едкие капли бороздят кожу, оставляя в ней дымящиеся борозды. Кусака внезапно издал протяжный стон и перестал бить хвостом. На плоской морде появилось выражение, напоминающее отчаяние. Иван, молча рассматривающий содержимое стопки, поднёс её ко рту и проглотил содержимое.

— Наши опоздали всего на несколько минут, — я не удержался и стукнул кулаком по столу, — На пару сраных минут! Понимаешь, захват уже можно было проводить, как угодно паршиво — хуже бы от этого не стало. Хуже уже просто и быть не могло. А если бы меня с моими тогда положили, то всем бы только легче стало.

Спирт не брал абсолютно. Стряхнув слёзы, я вновь наполнил стоки и подвинул одну Ивану. Тот взял посуду между ладоней. Словно собирался согреть. Потом поднял голову. В тёмных глазах якута застыла боль. И чёрт возьми, я точно знал, что сам передал ему своё страдание, вынуждая мучиться вместе со мной. Но сегодня был этот самый распроклятый день, а Иван сам согласился прийти. И разделить муку со мной.

— Что с Басмачом то? — глухо спросил якут и поднёс стопку ко рту, — Взяли? Живым?

— Никто и не старался, — в это раз я и сам не заметил, как жидкость попала внутрь, — Тех, кто оказывал хоть какое-то сопротивление — валили без разговоров. А после того, как нашли меня и… моих, — я проглотил что-то тяжёлое и горячее, словно живое сердце, — Короче, добили и выживших. На Басмаче места живого не осталось — сплошные кровавые лохмотья. Как будто от этого кому-то легче стало!

Кусака внезапно завыл, тонко и протяжно, как это иногда случается с собаками, когда на них накатывает их неведомая собачья тоска. Только дракон выл постанывая, словно и ему передалась моя застарелая боль. Это оказалось так неожиданно и жутко, что мы замолчали, а Дина спряталась под стульчик, поджав хвост. Кусака продолжал выть и я видел, как шерсть вокруг его странных глаз постепенно наливается влагой.

— Чует, зверюга, — с ноткой удивления, отметил Иван и покачав головой, протянул стопку, — Давай.

И тут произошло нечто, совсем удивительное. Кусака прекратил выть и решительным шагом направился к нам. Прежде, чем я успел сообразить, какого чёрта происходит, лохматая лапа ударила по полупустой бутылке спирта и расколотила посуду в стеклянную пыль. Резко завоняло алкоголем, а дракончик принялся стряхивать с когтей прозрачные капли.

— Ты это чего вторишь? — Иван начал было подниматься с места, но тут же плюхнулся обратно, потому что Кусака повернул к нему голову и оскалившись, зарычал, — Какого чёрта?

Щёлкнул хвост и оставшиеся две бутылки, которые я планировал употребить до вечера, отправились следом за уже разбитой. Потом дракончик показательно казнил пустую тару и с угрюмо удовлетворённым видом вернулся на своё место. Все выглядели шокированными. Даже Степлер.

Некоторое время мы с Иваном просто сидели и смотрели друг на друга. В голове отсутствовало хотя бы что-то, что можно выразить словами. Потом якут вдруг хлопнул ладонями о стол и запрокинув голову, принялся хохотать. Комичность ситуации дошла и до меня, но несколько позже. Тем не менее, спустя пару минут хохотали оба.

— Ты знаешь, — сказал Иван и поставил тарелку с закуской на землю. Это вызвало мгновенный нездоровый ажиотаж среди наблюдателей, — Очень даже хорошо, что Вера отдала тебе эту пакость. Как представлю, что всякий раз, когда мне захотелось принять…

— Так у тебя для этого моя сестра имеется, — хмыкнул я, вытирая слёзы, — А у меня теперь это лохматое чудовище, так что, всем сёстрам — по серьгам.

— Логично, — согласился Иван и достал из кармана куртки пачку своих ядрёных папирос. Но, прежде чем закурить, показал их Кусаке. Тот, с некоторым сожалением, наблюдал за быстро пустеющей тарелкой, — Не возражаешь, вредитель? Боюсь, теперь, чтобы нормально посидеть, придётся отправляться в посёлок.

— Ты главное Вере — ни слова, — ухмыльнулся я, представляя реакцию сестры, — Скажет: докатились — даже драконы бухать не дают.

Дина подняла голову над вылизанной тарелкой и уставилась куда-то, за мою спину. Кусака тоже сделал пару шагов в сторону, видимо улучшая обзор. Морда Степлера отразила задумчивую тревогу и только теперь я различил затухающие звуки лодочного мотора. Иван оборвал смех и потянулся к оружию.

Значит — дело серьёзное.

Похоже, сегодня нормально посидеть так и не удастся.

Я подтащил автомат, поразившись его непривычной тяжести и запоздало пожалел, что не успел пристрелять с барабанным магазином. Потом осторожно опёрся рукой о стол и встал. Медленно повернулся.

Мы сидели на пригорке над речкой, поэтому и саму сине-зелёную змею и коричневый прямоугольник причала было видно просто замечательно. Так же, как и старый-престарый катер, который пытался причалить к пристани. Кто приехал, я пока не знал, а вот зачем — сомнений не имелось. И сам катер и столь же дряхлая баржа, болтающаяся в кильватере, явно предназначались для перевозки металла. Это же надо, до сегодняшнего дня ещё никто не пытался покуситься на мои владения! Какая же добрая душа навела? Узнаю — уши оборву!