Наездник - [10]

— Димас, — сказал я, не открывая глаз, — По жопе не желаешь получить?

— Па-ап! — всё, последние бастионы пали я остался лежать абсолютно беззащитный перед безжалостным существом, — Ну ты же обещал!

Я приоткрыл один глаз: окно, солнце, наглая физиономия под спутанными волосами, часы… Сколько?! Пол восьмого? Охо-хо… Это надо же — такая рань.

— Обещал — значит сделаю, — теперь нужно аккуратно спустить ногу на тёплый ламинат, а вторую… Вторую мне активно сталкивают добровольные помощники, которые после мёртвой хваткой вцепляются в мизинец, — Отстань, пиявка! Оторвёшь, что я потом стану делать без пальца?

— Новый отрастёт, — захохотал предводитель вселенского зла и таки вынудил несчастно папашу принять вертикальное положение, — А может — целых два или даже три!

— Ага, и будет у тебя не отец, а — мутант, — констатировал я и подняв голову, увидел Машу. Она стояла в дверях и следила за нашей вознёй, — Забирай своего монстра! Привяжи его, пока я не успел добежать до канадской границы.

— Ах это мой монстр! — Маша покивала с сосредоточенным лицом, — А то, что у меня постоянно спрашивают, как я с тебя копию сумела сделать, это — просто так?

— Простое физиологическое сходство, — подтащив «пиявку» я подошёл к жене и поцеловал в щёку, — С добрым утром, любимая.

— Ну, раз любимая, — она лукаво усмехнулась, — Тогда можешь идти на кухню и пить свой кофе.

Пока я сидел на кухне и ел пончики, с пылу, с жару, Димон нарезал круги вокруг меня и рассказывал, что он прочитал за последний месяц о способах прикормки, поиске рыбных мест и прочей рыбацкой премудрости. Маша уже успела несколько раз тяжело вздохнуть и посетовать, что литературу мы изучаем далеко не так прилежно, как всякую ерунду о ловле несчастных чешуйчатых созданий. Впрочем, это замечание старательно проигнорировали, но тут же заявили, что блюда из рыбы содержат много фосфора, весьма полезного для неокрепших детских мозгов.

— Особенно, если они имеются, — вставил я, облизнув сладкие губы, — Но к сожалению, в пустоте фосфор будет только светиться. Очень вкусные пончики, дорогая.

— Я заметила, — Маша с совершенно серьёзной физиономией стукнуло пальцем по пустой тарелке, — Здесь было на всех, вообще-то. Видишь, Дмитрий, твой папаша заставил нас голодать. Придётся ждать, пока вы наловите рыбы, которая спасёт твою мамочку от голодной смерти.

После этого мне выложили ещё три пончика и ехидно поинтересовались: не разорвёт ли? Последний пышный бублик влезал уже с некоторым трудом, но я всё же сумел его одолеть. Не показывать же, что я не ценю кулинарные способности супруги.

Слава Богу, наши отношения за последний год перестали напоминать осторожные шаги по хрупкому весеннему льду, когда опасаешься сделать движение в сторону и всё время ожидаешь услышать предательский хруст. И прошло ощущение непрерывно разверзающейся бездны, готовой поглотить и тебя, и всё окружение. Тогда каждое слово, поступок или даже жест приходилось анализировать на предмет конфликтности, а любое неосторожное замечание могло вызвать многочасовое молчание и долгие настороженные взгляды.

Ну что же, сам оказался виноват.

Всё началось с пустяковой интрижки в управлении, которая очень быстро начала перерастать в нечто большее. Честно говоря дошло до того, что я, в качестве варианта, начал рассматривать развод. Однако, в самый разгар моих «шалостей» кто-то из знакомых сообщил Маше, что дела в семье обстоят совсем не так благополучно, как может показаться.

Кстати, поначалу я очень психовал из-за неведомого добродетеля и пытался узнать его имя. Думаю, если бы тайна открылась в тот момент, то ему грозила бы серьёзная травма, ну уж синяки — точно. Со временем желание бить морду поутихло, а теперь бы я пожал ему руку и искренне поблагодарил.

Маша не стала устраивать скандала или лить слёзы в подушку. Жена просто сообщила, что у меня имеется ровно неделя на приведение себя, разума и чувств в порядок. По истечении недели она или бы забирала Димку и уезжала на родину, к родителям, или я бы полностью возвращался в семью, не имея в будущем права на всякие испытательные сроки.

После этого выяснились сразу несколько вещей. Во-первых, что моя несостоявшаяся новая половинка вовсе не собиралась становиться таковой; её полностью устраивали наши нерегулярные свидания. Во-вторых, мой командир оказался в курсе всех дел и сразу предупредил: семья, с его точки зрения — святое, в связи с чем его отношение ко мне может кардинально измениться. И самое главное, я внезапно осознал, что не могу жить без Маши и Димки. Вот, просто не могу и всё.

Несколько дней, пока до меня доходили эти нехитрые истины, Мария продолжала вести себя, как обычно: вела хозяйство, спокойно разговаривала и ни разу не вспоминала произошедший разговор. Вот только её пальцы иногда начинали дрожать, а голос давал предательскую слабину, словно Мария из последних сил сдерживала рыдания.

Я был последней сволочью и сам понимал это. Не дожидаясь наступления указанного дня, я повинился во всём и пообещал никогда в жизни не предавать наших отношений. Меня простили, но ещё очень долгие дни, недели и месяцы продолжалось осторожное балансирование на тонком льду. От меня ничего особенного не требовали, не следили за каждым шагом и не пытались попрекать.