Наемник - [9]

— Ну, возможно вы и правы, но тем не менее должны признать, сэр, что по большей части все делается как и раньше. Ведь у нас сейчас есть и Конституция, и двухпартийная система, и…

Теперь Джо почувствовал усталость от разговора. Впрочем, редко встретишь кого-либо, даже в средней касте, где профессиональная ориентация наиболее ярко выражена, с кем можно было бы поговорить на мало-мальски серьезную тему. Джо оборвал его:

— Конституция, Макс — это что-то вроде Библии. В ней можно найти что угодно, смотря только как толковать. А если даже и не найдется — можно ввести еще одну поправку. И что с того, что у нас две партии, если между ними нет никакой разницы? Эта фаза псевдодемократии началась еще в 1930-х годах, когда в государстве стали издаваться законы, затрудняющие возникновение новых политических партий. Ко времени, когда эти законы в своей совокупности исключили возможность образования третьей партии, две первые уже настолько походили друг на друга, что выборы превратились в такой же грандиозный фарс, как и выборы у Советов.

— Фарс?! — негодующе воскликнул Макс, забыв о своем положении слуги. — Значит, вам это не нравится, не так ли? А вот по-моему, день выборов — самый лучший праздник. Единственный день, когда низкорожденный чувствует, что он ничем не хуже высших. Единственный день, когда не имеет значения, сколько у тебя акций. Каждый берет, что хочет.

— Конечно, конечно, — вздохнул Джо. — Современный вариант римских вакханалий. День выборов в Западном мире — это день, когда каждый чувствует себя, пусть всего только на день, но абсолютно свободным.

— Ну и что в этом Плохого? — Макс говорил теперь откровенно враждебно. — Этот день, возможно, неприятен вам, верхним и средним, вы даже не представляете, каково быть низшим и…

Джо неожиданно рявкнул:

— Я родился средне-низшим, Макс. Так что не пори мне всю эту чушь.

Макс недоверчиво уставился на него. Раздражение Джо улетучилось. Он поднял свой бокал.

— Смешай-ка еще по одному, Макс, и я тебе кое-что расскажу.

Но, пока Макс готовил коктейли, Джо Мозер уже пожалел о сказанном. Он передумал. Он не часто рассказывал кому-либо о себе. Последний раз это было в День выборов, он тогда был в сильном подпитии, и его собеседником, его слушателем был какой-то низше-высший, потомственный аристократ, принадлежащий к избранному одному проценту всего населения страны. Боже, как этот малый тогда хохотал. Он смеялся, пока у него не выступили слезы.

Но все же Джо честно рассказал:

— Макс, я родился в той же касте, что и ты — самые заурядные родители, братья и сестры. Они влачили существование на доход, который гарантирует этот самый основной уровень, днями напролет смотрели телевизор, принимали транки, чтобы чувствовать себя счастливыми. И считали меня сумасшедшим, потому что я этого не делал. Мой отец принадлежал к той категории отцов, которые тут же берутся за ремень, если только чадо усомнится в школьном принципе «Что было хорошо для отца, то хорошо и для меня». И, конечно, они были без ума от сражений. Словно наяву вижу, как все собрались у телика и затаив дыхание смотрят на экран, — Джо Мозер чуть заметно усмехнулся.

— Вы говорите так, будто не в восторге от своего ремесла, капитан, — заметил Макс.

Джо поднялся на ноги, отставив недопитый коктейль.

— Я сделаю это эпическое повествование коротким, Макс. Как ты сказал, есть только два достаточно надежных способа повыситься в касте — это нахождение или в Военной, или в Религиозной категории. Но, подобно тебе, я тоже не перевариваю вторую. — Джо Мозер, поколебавшись, закончил: — Немного было общественных систем, Макс, где человек, будь он умным или хитрым, хорошим специалистом или приспособленцем, храбрым или сильным, но смог бы проложить себе путь наверх. Не знаю, к какой именно группе принадлежу я лично, но я восстал против участи находиться в низшей касте расслоенного общества. Ясно я выражаюсь?

— Да, сэр, но не совсем.

Джо произнес отчетливым, ровным голосом:

— Я собираюсь проложить себе дорогу на самый верх общества, и сокрушу при этом любую преграду. Теперь ясно?

— Да, сэр, — ошеломленно сказал Макс.

4

После обязательных утренних занятий Джо Мозер вернулся к месту расквартирования и озадачил Макса Майнца тем, что переоделся в штатское сам, да еще заставил сделать то же денщика.

Макс слабо сопротивлялся. Он не преодолел еще соблазн пощеголять среди горожан в новенькой форме. Его, конечно, можно было понять. День сражения приближался, и в город начали прибывать болельщики, чтобы окунуться в атмосферу, пропитанную ожиданием человеческих смертей.

— Будет у тебя еще много времени, чтобы потаскать этот потешный наряд, — рыкнул на него Джо Мозер. — Завтра, кстати, день местных выборов.

— Да, сэр, — вздохнул Макс. — А куда мы сейчас направляемся, капитан?

— В аэропорт: Поехали!

Джо, Мозер направился к своему спортивному судну на воздушной подушке, и как только они уселись, нажал на педаль отрыва от земли, а затем сразу же дал газ.

На Макса Майнца это произвело впечатление.

— Знаете, мне ведь никогда еще не приходилось кататься в такой шикарной вещице, — сказал он. — Машину, которую можно купить на доход с акций средне-низшего…