Наемник - [12]

– О, выходим к лагерю! Кирилл, встретимся у южного поста, все наши будут там. А вы мне еще должны рассказ о сестре, помните? – закончив с объяснениями, встрепенулся Лошинский, понукая своего коня перейти в галоп, чтобы не отстать от кавалькады, свернувшей в поле и тут же ощутимо прибавившей ходу.

Отвлекшись от разглядывания наездников, красующихся богатством одежд и упряжи, я глянул в ту сторону, куда потянулась вся эта «кавалерия», и вздохнул. На холме возвышался целый городок из белых и алых шатров в лучших традициях средневековья. Только баньер над ними не хватает. Впрочем, а чего еще можно было ожидать от устроителей этого сборища? В конце концов, насколько мне известно, имениннику всего одиннадцать лет.

От размышлений меня отвлекла Ольга, сопровождаемая егерем, седоусым дядькой средних лет в зеленом мундире и лихо заломленной кубанке.

– Кирилл, нас ждут у восточного поста, там уже развернут стенд для ТК.

– А успеем проверить игрушку до начала действа? – нахмурился я.

– У вас есть около часа, – тут же встрял егерь, и я выжидающе взглянул на Ольгу.

– Успеем. Прогнать основные тесты больше десяти минут не займет, – кивнула она.

– Добро. Тогда поступим следующим образом. Я сообщу Ивану, что мы немного задержимся, и нагоню тебя у стенда. Согласна?

– Конечно.

Оля улыбнулась и, махнув рукой егерю, пустила лошадь в карьер. Ну а я отправился вслед за Лошинским.

– Ну и кого ты нам на этот раз привел, Ванечка? – поинтересовалась у внучатого племянника Великой Мегеры невысокая, хрупкая на вид девушка, с самым задумчивым видом поправляя белопенное кружево манжет и старательно не глядя на собеседника, дабы прыгающие в ее глазах бесенята не смазали образ скромницы.

– Я не приводил! Это случайность, ты же сама все видела, Капа! – с жаром воскликнул тот, по привычке уходя в защиту под дружный смех собравшихся в шатре «безлошадников».

– Верю-верю, – покивала девушка. – И все же расскажи нам о нашем новом знакомом и его невесте, пока они не вернулись.

– А волшебное слово? – на миг склонив голову к плечу, спросил Лошинский.

– О? – Изящно очерченные дуги бровей девушки поднялись в недоумении, она чуть помедлила, словно размышляя, и, ласково улыбнувшись приятелю, лязгнула сталью в голосе: – Докладывай!

– Есть, мой генерал, – делано печально вздохнул Иван.

– Как-как? – изобразила гнев его приятельница, поднимаясь с удобного кресла.

– Прошу прощения, фельдмаршал… конечно, фельдмаршал, будет исполнено, фельдмаршал! – зачастил Лошинский под неумолкающий смех присутствующих.

– Ладно, повеселились, и будет, – махнула рукой Капа и улыбнулась приятелю. – В самом деле, Вань, рассказывай уже, что ты знаешь об этой парочке. И при чем здесь твоя сестра? Почему ты спрашивал о ней не у тетушки, а у этого мальчика?

– Стоп-стоп-стоп, не так быстро, Капа! – замахал руками Лошинский. – Все скажу, все объясню. Но по порядку. Итак… Кирилл Николаевич Николаев, пятнадцать лет исполнилось в августе прошлого года, тогда же был эмансипирован и выведен из рода Громовых в мещане, в марте нынешнего года принят цесаревичем в опричные, признанный мастер Эфира, ведет пятерых личных учеников, одним из которых является моя двоюродная сестра Елизавета. Жених уже знакомой вам Ольги, дочери боярина Бестужева, окольничего Посольского приказа, будущий регент рода Вербицких-Скуратовых, если верить записям Гербового приказа, и соответственно будущий первый боярин Николаев-Скуратов. Участвовал и победил в трех дуэлях, одна из них, с боярским сыном Бродовым, закончилась смертью последнего.

– Звучит как полный бред, – пробормотал кто-то из присутствующих. – Боярич, мещанин, опричник… И все это меньше чем за год?!

– Господа, празднество начинается, – нарушил воцарившуюся тишину заглянувший в шатер егерь.

Этикет на пленэре – совсем не то же самое, что на приеме. Тем не менее присутствие царской семьи накладывает свой отпечаток и на такое неофициальное «домашнее» мероприятие, как выезд на природу, а посему без некоторых протокольных действий и оно не обходится. Радует только одно: в этом случае придворные расшаркивания и «танцы заводных кукол» сведены к минимуму, так что уже через полчаса после начала мероприятия гости, отдав должное хозяевам праздника и поздравлениям в адрес виновника торжества, смогли расслабиться и обратиться к обычным для такого сборища занятиям, то есть к тихим беседам о делах, досужей болтовне ни о чем и дегустации угощений и вин из царского погреба, под которыми ломились стоящие под огромным матерчатым навесом столы. Впрочем, были среди гостей и те, кто решил заняться иными вещами.

Цесаревич Михаил, нахмурившись, перечитал пришедшее на браслет сообщение, переглянулся с отцом и продемонстрировал ему послание. Государь, прочитав написанное, нервно дернул верхней губой, отчего у близстоящих царедворцев, заметивших это движение, резко испортилось настроение. Заметил это и его младший сын Юрий. Именинник печально вздохнул.

– Не расстраивайся, сын, – неожиданно усмехнулся государь. – Сегодня твой день. Я же обещал.

– Благодарю, отец, – вернув лицу прежнюю невозмутимость, кивнул тот. Но только полный идиот не заметил бы мелькнувшей в глазах младшего царевича радости.