Надменный любовник - [19]

— Разумеется, нет. Я хочу, чтобы вы женились на ней.

— Почему же, черт возьми, мне нужно это сделать?

— Каждому нужен наследник. А я уже сказала, что моя сестра, без сомнения, самая красивая девушка в Лондоне. Мужчине стоит только увидеть ее, чтобы влюбиться.

Он спокойно рассматривал ее.

— Так почему же никто на ней до сих пор не женился?

— Потому что я не допускала, чтобы кто-нибудь ее увидел. Я охраняю ее. К сожалению, судьба сложилась так, что мы жили уединенно, но как только я… как только мы вновь будем жить прилично, она выйдет в свет, и у меня нет ни малейшего сомнения, что она сделает блестящую партию.

— Вы монашенка, — сказал он сухо. — Извините, детка, но я не собираюсь жениться ни сейчас, ни в будущем. Я предпочитаю не стеснять себя в удовольствиях. Кроме того, мне не интересна ваша сестра, какая бы симпатичная, послушная и талантливая она ни была. Это не те качества, которые интересуют меня.

— Нет? — Она и вправду была удивлена.

— Меня больше интересуют авантюристки, девушки с необычным воображением. Мне больше нравятся не совершенные женщины, а девушки со странными глазами. На самом деле, дорогая, я хочу лечь с вами в постель, а вовсе не жениться на вашей сестре.

Она несколько раз моргнула, слушая его откровенные признания, но произнесла, все еще не теряя самообладания:

— У вас очень странный вкус, милорд.

— Да, — сказал он. — Несомненно. У нее действительно были самые необыкновенные глаза. Это были сине-зеленые глаза, глаза колдуньи, они уставились на него с внезапным испугом, как будто она вдруг поняла, в какой опасности находится. Она выбралась из кресла, сжимая кошелек, и отступила от него, опрокинув кресло.

Он не двинулся со своего места, просто откинулся, наблюдая за ней. Невинная крошка думала, что ей удастся уйти, — она не знала, как быстро он способен двигаться.

— Было очень забавно, милорд, — сказала она, и в ее прерывистом голосе он услышал тревогу, — Но думаю, мне надо домой.

— К этой вашей несравненной сестре. В таком случае вам лучше взять портшез. Спиталфилдз довольно далеко от Мэйфейра.

— Вы знаете, где я живу? — ошеломленно спросила она.

— В очень скучном небольшом домике.

— Это только временно.

Он сумел внушить ей ложное ощущение безопасности. Если бы у нее была хоть капля здравого смысла, она бы тут же убежала, но она медлила, стоя в нескольких шагах от двери, и у него было более чем достаточно времени, чтобы прикоснуться к ней.

— Вы ведь не хотите сейчас уходить, правда? Лучше ведь съесть кусок перепелки и запить его прекрасным вином? Лучше ведь провести ночь у меня в постели?

— Вовсе нет, — упрямо возразила она. — И я неуверена, что вам это действительно нужно.

Направившись к двери, она повернулась к нему спиной. Ей не следовало этого делать. Едва она коснулась дверной ручки, он, двигаясь абсолютно бесшумно, настиг ее и уже был рядом с девушкой, его рука накрыла ее руку.

Когда он повернул ее к себе, она вскрикнула, больше от удивления, чем от страха, и недоуменно взглянула на него.

— Вы так думаете, Джессамин? Вы недооцениваете своего очарования.

Он обрушился на нее всем своим телом, прижимая ее к двери, прилагая ровно столько усилий, чтобы при этом не причинить ей боль. Он стиснул ее лицо руками, чувствуя ее гладкую и нежную кожу под своими пальцами. Ее губы дрожали, она свирепо смотрела на него, и ее взгляд раззадоривал его.

Он никогда не мог устоять перед таким вызовом. Он коснулся губами ее губ, пробуя их на вкус, чувствуя вино, которое она пила, и страх, который она так старалась скрыть. Она не пыталась сопротивляться, стояла неподвижно, как загнанный зверь, сжавшись, как маленькая мышка, настигнутая огромным черным котом.

Это позабавило его, он запрокинул ей голову и стал слегка дотрагиваться до ее губ, увлажняя их. Ей, казалось, было трудно дышать, и он решил этим воспользоваться. Он надавил ровно столько, сколько требовалось, ей на подбородок, и она открыла рот.

Почувствовав его язык, она застонала, тихо, томно и жаждуще. Сначала она пыталась оттолкнуть его, но, поняв, что его не остановит даже землетрясение, опустила руки.

Он не хотел, чтобы она чувствовала себя жертвой. Он нашел ее руки и положил их к себе на шею. Она дрожала. Но всем телом прижималась к нему, и он почувствовал сладкое прикосновение ее груди, почувствовал, как в ней просыпается желание, созвучное его желанию.

Она, должно быть, мало знала о подобных стремлениях, и, конечно, воспротивилась бы этому, если бы могла. Он сумел довести ее до того состояния, в котором притворство уже невозможно. Он провел рукой между их телами, подбираясь к незамысловатому накрахмаленному белью, к изгибу ее груди, касаясь ее своими длинными пальцами.

— Алистэйр!.. — Вопли леди Пламворфи пронеслись по дому, и первая мысль, пришедшая Алистэйру на ум, была об убийстве. Он не хотел останавливаться. Он хотел, чтобы она вернула ему поцелуй. Он хотел распустить шнуровку на спине ее скучного, скромного платья, увидеть ее груди, почувствовать их руками и языком.

— Алистэйр! — снова проревела Изольда, еще раз демонстрируя манеры своей молодости. Она приближалась.