Надёжный флюгер. Юмористический фантастический роман-боевик - [38]
Но всё бы ничего, если бы не были такие вот… писания сконструированы на каком-то, довольно странном наречии. Если бы на одном из диалектов одной из русских областей или даже отдельных деревень, но то ведь – совсем иное. Непонятное, не совместимое с понятием литературы, как искусства, в целом. Что-то несуразное сляпанное, абы как. Отечественная коммерция, что ли. Она великодушно и нагло выдаёт, к примеру, соевую колбасу за свиную, а пальмовое масло за сливочное… Такой расклад не устраивал и Рынду.
Как раз, в этих своих размышлениях либерал Роберт Борисович был прав. Разумеется, любой авангардизм, он признавал и даже, где-то, понимал. Но вот постмодернизм считал, всего лишь, шахматной доской без действующих фигур. На ней – по тридцать два черных и белых квадрата. Величайший выбор. Найдутся ведь миллионы граждан, слабых на голову, которые готовы ими восторгаться, а ведь и новых народится не меньше.
Злорадствуя и споря на тему литературного творчества с невидимым собеседником, оппонентом, придуманным им самим, Рында даже не заметил, что прячется в кустах от места скорого (чего уж там) возможного, сексуального сближения Павла и Юлии, рядом с огромным бурым медведем.
Но как же так? Появление таёжного «хозяина» не входило в его писательские планы. Ещё тут ему не хватало тигра, Огромный косолапый и голодный зверь здесь был совершенно не к месту. Рында боялся пошевелиться…
Надо отдать должное Юлии. Она, лежащая на спине, увидела в метрах десяти-двенадцати от них огромного зверя, который с любопытством наблюдал за полюбовниками… в действии. Рука Юлии осторожно потянулась к кобуре маузера.
– Что, решила покончить с нашей любовью и жизнью двумя выстрелами? – Спросил, тяжело дыша, Павел.– сначала меня. Потом… Не спеши, Юлька! Мы дорого продадим свои жизни. За нами, смекаешь, свобода.
– Пашенька, ты прекрасный и любовник, и муж мой по судьбе, и друг боевой. Но больно ты не терпелив. Христом-богом заклинаю, не шевелись. Дай хорошо прицелиться. За нами наблюдает косолапый, сам хозяин здешний. Нутром чувствую, желания у него не добрые. Если ты вскочишь, как ошарашенный, я могу промахнуться. Да и рядом с ним этот… автор Рында.
– Юлька, старайся попасть ему в глаз или в ухо. Я сейчас не про беса Рынду говорю. Его потом приговорим… Представь, что медведь – япошка или американец, и тогда не дашь промаха, малина-земляника. У них, здешних медведей, такие прочные черепа, что пуля может рикошетом уйти в сторону…
Долго не целясь, Юлия выстрелила. Потом успела это сделать ещё дважды. Смертельно раненный медведь, взревев, сделал несколько прыжков в сторону, едва не зацепив лапами Роберта Борисовича. Он упал не так далеко от Павла и Юлии. Тело его конвульсивно дёрнулось, и зверь затих. Казалось, он захлебнулся собственной кровавой пеной, обильно текущей изо рта. Одна из пуль влетела медведю в правый глаз.
– Добрые выстрелы, Юленька. Пора одеваться, – заспешил Павел.– Всё настроение пропало, малина-земляника. Этот зверюга мне всю радость поломал.
– Нет уж, Пашенька! Ты сначала закончи своё дело, а потом и оденемся. А на Рынду не обращай внимания. Он ведь бес, а не человек. Пусть любуется.
Павел нежно поцеловал её. Игривые и, пожалуй, страстные слова подруги вновь пробудили в атамане желание обладать ей, оторвали анархиста от жестокой и отвратительной действительности.
Мёртвый медведь, оскалился, будто нагло улыбался. Звериная кровь…
– Хорош был бы он с самурайским мечом на заднице или с будёновкой на башке, – заметил Павел.– Все они теперь тут интервенты – и господа из Антанты, и большевики, и даже дикие звери.
– Путь красной пропаганды – бесстыдная ложь, – согласилась с ним Фолина.– Но этот медведь, почему-то, похож на американского капрала, который очень много сожрал мучных продуктов.
– Согласен. Прежде всего, нам надо бороться с врагами извне. А уж в своём доме мы, как-нибудь, без длинномордых и улыбающихся, мы сами разберёмся,– выразил своё мнение Плотов.– Но большевики мне тоже покоя не дают. Их лживой пропаганде покорились и частично поверили… даже с виду нормальные люди. Сдаётся мне, что и медведи гнусной пропаганде поддались, малина-земляника.
– О чём ты, Пашенька, говоришь? Смешной. Какие внешние враги? Совсем скоро внутренние недруги нас перестреляют, как тех же… американцев. Мерзкие оккупанты, такие же, как японцы. Из-за них ведь страдаем.
Эти слова (надо же так) героев его романа возмущали поляка Боба. Но он решил пока не высовываться, хотя понимал, что давно уже обнаружен. Да как они смеют что-то плохое говорить против американцев, да и про японцев тоже? Кто им давал такое право?
Павел и Юлия встали, оделись, обнялись.
– А где истина кроется, Юленька, только сам и Господь рассудит, – рассуждал Павел по дороге назад. – Как он пожелает, так и поступит.
– Обидно и неприятно говорить тебе такое, Паша. Но ты не прав,– возразила любимому Юлия. – Свиньи, лежащие у кормушки хозяина, их господина, если бы умели говорить по-людски, на русском языке, то сказали в своё оправдание: «Мы потому лежим у корыта с сытными помоями, что нам надо выжить. Мы притворяемся, что обожаем хозяина. Но так надо. Мы – цвет нации…».
Абсолютно бесспорно то, что отношения между людьми сложны, да и ситуации, которые складываются вокруг них, зачастую непредсказуемы. Если представить, что не столько человеческие лица, сколько характеры и манеры поведения скрыты под условными масками, то любая неожиданность в литературном произведении становится не случайной, а закономерной и вполне объяснимой. Но не всегда такие перемены мы способны принять и понять. Впрочем, одно бесспорно: у каждого своя правда.
Нет ничего удивительного в том, что события и явления, происходящие вокруг нас, мы воспринимаем такими, какими нам настоятельно рекомендовано видеть их определённым кругом условно уважаемых господ и дам. Но со стремительным изменением земного мира, наверное, в лучшую сторону подавляющему большинству даже заблуждающихся, некомпетентных людей планеты уже не удаётся воспринимать желаемое в качестве явного, действительного. Относительно скрытая реальность неотвратимо становится текущей и уже далеко не конструктивной, нежелательной.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.