Надежды и радости - [2]

Уэйленд, капитан корабля, на котором прибыла Роксана, был явно удивлен. Роксана посмотрела на него и рассмеялась каким-то странным горловым смехом:

– Не беспокойтесь, сэр! Я просто любуюсь Индией. Хотя практически еще ничего не успела увидеть.

Капитан Уэйленд пожал плечами:

– Извините, мисс Шеффилд, но вы не ответили на мой вопрос. Разве никто из друзей или родных вас не встречает?

– Должны встретить, капитан. Но не родственники и не друзья. Просто знакомые моего отца. Я остановлюсь у них ненадолго, а потом поеду в Дели.

– Что-то они опаздывают!

– Наверное, для этого есть какие-то причины.

– На вашем месте я не стал бы долго ждать! Извините, я остался бы с вами, если бы не срочные дела. Но увы...

В голосе капитана прозвучала неуверенность, как будто он хотел, но не мог на что-то решиться. Роксана не сомневалась, что в этот момент Уэйленду больше всего на свете хотелось бы выпить кружку-другую холодного пива после столь долгого плавания. И поспешила положить конец его колебаниям:

– Прошу вас, капитан, не утруждайте себя. Ваше предложение очень галантно. Но право, не стоит ради меня нарушать свои планы. Тем более я уверена, что если друзья моего отца почему-либо и запаздывают, то ненадолго.

– Блажен, кто верует, мисс Шеффилд! Но все же я советовал бы вам где-нибудь спрятаться от этого ужасного солнца. Оно очень вредно для тех, кто не привык к нему. А вам, насколько я понимаю, индийская жара внове.

– Спасибо, капитан, я тотчас же воспользуюсь вашим советом, – кивнула Роксана, уверенная, однако, что Уэйленд сильно преувеличивает.

Тем более что утренний воздух казался вполне сносным, а морской бриз, хотя и доносил из гавани какие-то не очень приятные запахи, но в то же время ласкал кожу прохладой, шевелил ленты шляпки и предательски проникал под кружева блузки.

Продолжая улыбаться, Роксана смотрела вслед капитану, медленно удалявшемуся вразвалку, походкой бывалого моряка. Облегченно вздохнув, она присела на стоявшую рядом скамейку и, устроившись поудобнее, приготовилась ждать. Но при этом продолжала наблюдать за всем происходящим вокруг.

Так прошло два часа. Роксана почувствовала, как под ее одеждой обильно заструился пот. Дольше находиться под лучами жестокого солнца было уже просто невозможно. Летняя шляпка оказалась бессильной защитить свою хозяйку. Роксана вздохнула, поняв, что больше ждать не в силах.

Поднявшись со скамьи, она осмотрелась и увидела совсем рядом гостиницу, в прохладном холле которой можно было бы на время укрыться от солнца и выпить чего-нибудь освежающего, а сундучок оставить у сходен с запиской для Стентонов, если они все-таки появятся. Единственное, что ее удержало, была многочисленная мелкая поклажа, которую пришлось бы на какое-то время оставить без присмотра.

После некоторого раздумья Роксана окликнула проезжавшую мимо гхари – запряженную лошадью громоздкую коляску, которые в великом множестве громыхали вдоль улицы, – и жестом попросила возницу подъехать. Тот тут же свернул к тротуару и натянул вожжи.

– Доброе утро! – приветствовала его Роксана. Возница с темно-коричневым лицом учтиво кивнул в ответ, сложив ладони в раболепном приветствии.

– Я бы хотела, – продолжала Роксана, стараясь как можно отчетливее произносить английские слова, – добраться до дома полковника Стентона и его супруги.

– Стентона, – эхом повторил возница, снова кивком выражая согласие. Роксана решила, что человек понял ее, и протянула ему бумажку с адресом.

– Стентон, да! – снова повторил возница.

Однако Роксана с тревогой заметила, что на его изборожденном морщинами лице появилось озадаченное выражение. Он запустил свою длинную сухую руку под тюрбан, украшавший его голову, и большим пальцем почесал висок.

– Вы меня поняли? – спросила Роксана.

Возница посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.

– Вы говорите по-английски? Angrezi?

Она знала это французское слово, но опасалась, что неверно произнесла его, не зная языка. Возница же нахмурился, и его мохнатые брови сошлись над переносицей в одну линию.

Тем временем вокруг них собралось не меньше полутора десятка местных жителей. Резкие звуки абсолютно чуждого Роксане языка заплясали в воздухе. Возница же продолжал сидеть в своей повозке, склонив голову набок, и с вежливым интересом следил за всем живыми черными глазами.

Роксана растерянно взирала на окружившую их толпу и очень досадовала, что прибывшие вместе с ней европейцы не вовремя куда-то исчезли. Наконец снова повернувшись к вознице, она попыталась еще раз объясниться с ним уже при помощи жестов.

– Я хочу, – сказала она, показав на себя пальцем и затем прижав ладонь к груди, что должно было, видимо, означать желание, – хочу поехать... – два бегущих пальца в воздухе, символизирующие движение, – в вашей повозке... – большой палец, указывающий на возницу, и широкий жест всей рукой, как бы обнимающий повозку. – Согласны ли вы... – опять указательный палец, направленный, подобно пистолету, прямо в грудь возницы, глаза которого расширились от испуга, – согласны ли вы везти меня... – палец, направленный на сей раз в собственную грудь, – везти меня туда... – палец, направленный в неопределенную даль, – туда, куда я хочу?.. – снова ладони прижаты к груди, символизируя желание.