Надежда - [16]

– Скоро выпускной, – как-то раз грустно сказала мама. – Ты пойдешь?

– Мама, не смеши меня! Какой выпускной? Выпускной – это вечер прощания с друзьями, с детством. Друзей у меня нет, а с детством я уже давно простилась.

– Разве ты не хочешь надеть красивое платье? Распустить наконец-то свои волосы?

– Красоваться перед отцом? – ляпнула я не подумав и, чтобы сгладить неловкость, заговорила о другом: – Давай лучше посмотрим, как у меня волосы отросли.

Волосы я начала отращивать более двух лет назад. Но мне приходилось их скручивать в тугой бабушкин узелок на затылке.

– Давай, – согласилась мама.

Я вынула шпильки, раскрутила узел и тряхнула головой, дав волосам волю. Они золотистой волной рассыпались по плечам и, почувствовав свободу, запрыгали по спине веселыми пружинками.

– Ну как? – покачивая головой, спросила я.

– Шикарно! – восхитилась мама, поглаживая мои волосы.

– Такие, как у тебя были?

– Да, как у меня. Нет, у тебя они еще красивее, пышнее и больше вьются.

– Полюбовались – и хватит. – Я начала собирать волосы в узел.

Они не успели нарадоваться свободе и никак не хотели скручиваться. Пришлось нам с мамой вдвоем их вылавливать по всей спине…

Я заранее получила у директора свой аттестат и золотую медаль. Собрав нужные документы, мы положили их в одну из сумок, спрятанных на чердаке. Мама купила мне билет на поезд. Я должна была уехать за день до выпускного вечера в школе. Накануне отец спросил меня:

– Ты идешь на выпускной? Что-то ты родителей не приглашаешь!

– Иду. Я приглашаю вас – это само собой разумеется, – соврала я, чувствуя, как задрожали от страха коленки.

– Ты так пойдешь? – Он презрительно осмотрел меня с головы до ног и ехидно усмехнулся.

– Нет, конечно.

– Где же твое платье?

– К выпускному будет готово. Его еще шьют, – ответила я, удивляясь своей сообразительности. Даже не подозревала, что могу так ловко врать!

– А-а-а, – протянул он и опять уткнулся в телевизор.

Оставалось только избавиться от отца в день моего отъезда. Для этого мама берегла заранее выписанный рецепт на таблетки феназепам. Их можно было купить только в городской аптеке. Планировалось отправить отца в город утром на машине, и тогда я могла бы спокойно проститься с мамой и уехать.

Никогда не забуду тот день. Я ждала его столько долгих лет, мечтала о нем по ночам, готовилась к нему. Он был для меня как прекрасный сон, и я думала, что, когда он наступит, я буду чувствовать себя на седьмом небе от счастья. Наступило утро, и отец уехал в город, а мне стало почему-то ужасно грустно и страшно. Пугала неизвестность, и новая жизнь, такая долгожданная и желанная, казалась не такой уж радужной. Я верила, что она будет прекрасной, но теперь подумала, что, возможно, меня ждут и новые испытания. А еще я не представляла своей жизни без мамы. Как же мне не хотелось оставлять ее здесь, с этим зверем, больную, запуганную и такую одинокую!

– Ты не беспокойся обо мне, – сказала мама, словно прочитав мои мысли, – со мной все будет в порядке.

– Я заберу тебя отсюда, – твердо и уверенно сказала я.

– Хорошо, но только когда закончишь учебу.

– Нет, раньше.

– Как только сможешь. Договорились?

Я энергично покивала.

– Идем за вещами? Деньги я уже положила на дно сумки.

– Надеюсь, не все?

– Все, – ответила мама, и я больше ничего не сказала: было понятно, почему она отдает мне свои сбережения.

Мы взяли сумки и вышли из дома. До железнодорожного вокзала было далеко, и мы поймали такси. Я с опаской оглянулась, боясь увидеть сзади машину разъяренного отца.

– Доченька, прежде чем распускать волосы, купи бальзам для волос, он укрепит их, придаст им блеск, – давала последние наставления мама.

– Хорошо, мама, хорошо.

– А туфли на высоком каблуке сразу не надевай на улицу. Во-первых, сначала надо дома научиться в них ходить – есть риск подвернуть ногу, а во-вторых, помнишь, как должна женщина ходить?

– Конечно. Красиво, грациозно, словно модель по подиуму.

– Хорошо питайся, не экономь на еде.

– Мамочка, не беспокойся обо мне. Я помню все-все, чему ты меня учила, – улыбнулась я, стараясь не показать волнения, охватившего меня.

Мы недолго ждали поезда. Он заявил о своем прибытии громким протяжным гудком и громыханием колес по рельсам.

– Доченька, тебе пора, – сказала мама и взяла одну сумку.

Мы подошли к нужному вагону.

– Видишь, мама, я даже поеду в седьмом вагоне, а семерка – счастливое число. Значит, все будет о’кей.

– Я это знаю, знаю.

– Мамочка, как бы то ни было, знай, что я тебя очень люблю. Ты – самая лучшая мама, и я… я заберу тебя, – сказала я, ставя сумки в тамбур. – Я обязательно тебя заберу отсюда.

Я обняла маму и прижала ее к себе.

– Мне пора, – прошептала я, проглотив комок, застрявший в горле.

– С Богом! – сказала мама и поцеловала меня в щеку.

Я поднялась в вагон, и проводница закрыла дверь. Поезд издал длинный гудок и плавно тронулся. Я забежала в свое купе и высунула голову в открытое окно.

– Мамочка, до свиданья! – закричала я, пытаясь переорать стук колес.

На перроне осталась стоять моя мама. Она махала мне рукой, а я смотрела, как ее одинокая худенькая фигурка отдаляется от меня, становится все меньше и меньше. На глазах у меня выступили слезы, и мамина фигурка стала расплываться, а когда слезинки полились по щекам, ее уже не было видно – она исчезла за поворотом, осталась в прошлой жизни. Я мысленно навсегда попрощалась с детством, и домик на колесах повез меня в далекую, неведомую, новую, взрослую жизнь.