Надежда смертника - [12]

Именно гардемарин Адам Тенер пришел мне на помощь. Сержант перестал придираться ко мне; Обуту проявляла участие, но только Адам был достаточно близок ко мне по возрасту, чтобы понять мои чувства. Он был косноязычным и неуклюжим, но все-таки находился рядом. Как-то раз, когда Адам был уверен, что мы одни, он по-настоящему обнял меня. В мальчишеских мечтах я столько раз благодарил его, но так и не смог выразить свою благодарность словами.

Я стал свидетелем на его свадьбе. Елена была прелестной девушкой, заставившей меня пожалеть о том, что я холостяк. Я до сих пор не забыл ее.

Смерть Елены потрясла Адама. Он понял, что в жизни не всякая боль теряет свою остроту. В нем исчез задор молодости, но он достаточно охотно принял зрелость. По моему предложению он перешел работать помощником генсека. Я и представить себе не мог, что они с капитаном так привяжутся друг к другу и после отставки Адам с готовностью последует за ним.

Адам взглянул на меня со своего места, и выражение его лица смягчилось.

– Я не собирался оказывать давление, – смиренно произнес я.

Капитан нахмурился;

– Дело не в этом. Ты меня знаешь, я не таю обиды, хотя могу и отказать. У меня есть опасения по поводу вашей политики, а затраты в шестьдесят миллиардов частично потребуют сокращения бюджета Военно-Космических Сил.

Он предвосхитил мой ответ.

– Именно так. Крупнейшие военные расходы ООН связаны с нами… то есть с Военно-Космическим Флотом.

Большинство кораблей, уничтоженных неземными разумными существами, были заменены новыми. Конечно, пришлось пойти на компромисс. Многие новые корабли были меньше, а следовательно, могли взять на борт меньшее число пассажиров. Наша колониальная экспансия замедлилась, несмотря на то что наши сторожевые станции уменьшили угрозу нападения рыб.

Администрация Сифорта была последовательна и неуклонно оказывала поддержку ВКС. В конечном счете этим не преминули воспользоваться наши оппоненты из Земельной партии. Их поддержали многие из тех, чьи интересы были сосредоточены на отраслях промышленности, не связанных со строительством кораблей, а следовательно, не получавших от этого никакого дохода.

Вот почему план отца имел такое значение. Если нам удастся переманить лоббистов из строительных компаний, мы сумеем добыть достаточно средств для проведения кампании по захвату власти. Многонациональные кампании обходились чертовски дорого.

Было немногим больше половины одиннадцатого, когда Адам посмотрел на часы. Я понял намек. Мы пожелали бывшему генсеку и его жене доброй ночи. Я пошел проводить Адама. По дороге мы дружески беседовали.

– Смотри, Джаред еще не спит, – проговорил он, когда мы приближались к бунгало. Сквозь занавеску пробивался свет.

– И что с того? Он повысил голос:

– Утром мы отправим Беннету послание. Думаю, он прибудет.

Свет тут же погас. Понизив голос, Адам сказал с мрачной улыбкой:

– Говорят, в школе он спит на уроках. Думает, я не знаю, что он ночи напролет играет на своем компе.

Я замялся, поскольку был не уверен, хочет ли он услышать мое мнение, но все-таки сказал:

– Забери у него комп.

– Единственное, к чему он так привязан? – Адам покачал головой. – Нет, Роб, он гораздо толковее, чем кажется. Компьютеры – это единственное, в чем он может себя проявить.

– Тогда ограничь время.

– К чему пытаться сделать то, что я не в силах контролировать? – махнул он рукой и вздохнул. – Заходи, выпьем что-нибудь.

– Только не очень крепкое.

Мы устроились во дворике перед спальней Адама, в дальнем конце коттеджа. Адам принес мне джин и открыл эль.

– Господи, как мне ее не хватает!

Мне не нужно было спрашивать, о ком он говорит.

– Мне тоже.

– Она бы этого не допустила, – Адам кивнул в сторону дома.

– Ты о Джареде? Он выправится.

– Ты мне зубы не заговаривай! – раздраженно бросил Адам. – Раньше такого за тобой не водилось!

– Есть, сэр!

Но в этой шутке была порядочная доля правды.

– Что ж, ты поставил меня на место, – теперь улыбка была искренней. – Извини, Роб.

Я пожал плечами:

– Сколько Джареду? Шестнадцать? Это самый трудный возраст.

– Недавно исполнилось пятнадцать. Я смотрю на него и вспоминаю… тебя. Помолчав, он добавил:

– И других, со времен учебы в Академии. Разительный контраст.

– Адам, почему ты его не приструнишь? Долгое молчание.

– Я… не могу.

Возможно, точеные черты лица сына слишком напоминали ему Елену. Почувствовав, как он расстроен, я сменил тему разговора. Мы заговорили о капитане.

– Мучительно находиться рядом с ним, – признался Адам. – Он так решительно… искренен. Адам внимательно смотрел на меня.

– Когда ты был кадетом, ты его в общем-то не знал. Он ушел в отставку после э-э-э… случая с «Трафальгаром». Я имел счастье познакомиться с ним раньше. – Адам смотрел сквозь меня, погрузившись в воспоминания. – Он взял меня с собой на тренировочную станцию – мы были только вдвоем. Боже, какая честь! Если бы ты видел его тогда, Роб. Отважный, решительный, твердо настроенный принести всем нам пользу.

Я беспокойно шевельнулся.

– Теперь он стал… неуверенным – словно действует на ощупь, методом проб и ошибок. Он утратил нравственный радар. Думаю, капитан был рад, когда его администрация получила вотум недоверия.