Надежда после жизни - [54]

— Ты — дура, если думаешь, что я дам тебе так легко подвергнуть свою жизнь опасности. Не для этого мы вытаскивали тебя из лап Ксандера! И не для того я заключал с тобой договор.

— Я помню его. И помню твои цели и планы на меня. Но послушай…

— И не собираюсь. Ты останешься здесь. Останешься и будешь ждать.

— Я так не смогу! — взрываюсь я.

— Тогда я прикажу привязать тебя к одному из камней, что выступает из земли и ты будешь жариться на палящем солнце до моего прибытия.

— Но…!

— Надежда, — шипящим голосом произносит Прайм. — я серьезно! Даже и не думай о том, чтобы пробраться на вертолет. Иначе…

— Что же будет иначе?!

— Я тебя выброшу из него! Клянусь всем, что у меня есть!

Я верю ему. И верю в то, что он выполнит свое обещание без колебаний. Вокруг него веет холодом. Или просто мой страх становится сковывающей ледяной коркой?!

Я облизываю губы и переминаюсь с ноги на ногу. Мне нечем крыть его карты. Я проиграла этот раунд.

— И что мне делать, пока вас не будет?

— Может поспать? — кивает Прайм, понимая, что я сдалась. — Ты же не выспалась, пока караулила время.

— Я не усну.

— Тогда делай, что хочешь. Просто не выходи за рамки дозволенного. Это все, о чем я прошу.

Он уходит, даже не попрощавшись.

Команда уже грузится в огромные машины. Винты прокручиваются, собираясь поднять их в воздух. Пыль начинает клубиться вокруг них.

Парни, что сидят внутри вертолетов, снаряжены так, словно ожидают мини-войну. Они готовы столкнуться с любой угрозой и готовы нейтрализовать ее ценой собственной жизни.

Наверное, это и есть первоначальная и главная цель всех хладных.

Я к такому не привыкла.

Отец другой. Его сделали другим любовь моем матери. Ее отношение, забота к нему изменили его взгляды. А этих парней обучали лишь воевать и побеждать.

Всегда лишь побеждать!

Меня едва не сбивает с ног поток мощного воздуха, когда вертолеты поднимаются вверх. Я отхожу назад, закрываясь руками от пыли. Она уже проникла ко мне в нос и сейчас пытается заставить меня чихнуть. Волосы выбились из хвоста и теперь нещадно треплются в разные стороны, следуя за ветром.

Они поднимаются все выше. К небу. К солнцу. Они поднимаются, чтобы потом зависнуть надо мной.

И вот я уже вижу лишь хвост последней машины.

— Надеюсь, вы все вернетесь живыми, — смотрю я на небо, где еще видны звезды. Они скоро исчезнут, но потом вернуться. Как и хладные.

Я надеюсь лишь на это.

* * *

В комнате своей я не могу находиться. Избегав все углы по два раза, я принимаю решение идти в общую столовую, чтобы отвлечься от мыслей.

Усаживаюсь за дальний столик и кручу в руке кружку, где плещется обычный яблочный сок. Есть совершенно не хочется.

— Надежда! — слышу я свое имя. Голос мне незнаком.

Поворачиваюсь и вижу среднего роста мужчину.

Его руки чуть меньше развиты, чем у остальных. И одет он весьма странно для этого места — в белый халат. Плечи его покаты, а грудная клетка не выпирает так откровенно вперед, как это происходит у других.

— Да. Кто вы?

— Я — Вуд. Местный врач и, по совместительству, ученый, что постоянно трудится в лаборатории, которая находится над взлетной площадкой. Я видел тебя сегодня там.

— Я тебя не знаю и не разу не видела здесь.

— Верно, — присаживается он ко мне. Я пододвигаюсь, чтобы освободить ему место. Он не из тех, кто ждет приглашений. — я предпочитаю быть рядом с колбами, а не с этими мужланами. А еда… ее можно создать и в лаборатории.

— Разве?

— Думаешь, что биоробота-человека можно создать, а бутерброд — нет?! — смеется он звонким, таким неестественно-открытым смехом.

— Наверное, можно. Раз ты так говоришь. Но что тогда заставило тебя спуститься сюда вниз? — отпиваю я сок из своего стакана.

— Ты. Не хочешь прогуляться до моей обители и помочь мне в одном исследовании?

— О каком исследовании пойдет речь?

— Твоих способностей, — делает он выпад и играет сразу козырем. Крыть мне нечем. — Ты же хочешь узнать их причину?

— Да.

— Тогда, я тебя приглашаю на чашечку чая.

— Тоже, сделанного в лаборатории?

— Конечно, — помогает выбраться мне Вуд из-за стола.

Мы быстрыми шагами покидаем столовую.

Лаборатория находится над площадкой и огромная стеклянная стена открывает на нее невероятный обзор. Можно видеть всех и вся. В любой детали.

В самом помещении чисто. Оно отделано широкой квадратной плиткой и нет и намека на то, оно находится внутри горной породы.

Множество разнообразных приборов то пикают, то умолкают. Что-то печатает, а что-то вырисовывает замысловатые дерганые линии на бумаге. Где-то ухает и жужжит круглая центрифуга с многочисленными колбочками.

В углу отделено место под кушетки для больных и раненых.

Около каждой стоит держатель, чтобы можно было подвесить капельницу. Тут же есть и монитор слежения за сердцебиением. Все сделано на славу.

— Сюда, пожалуйста, — приглашает меня Вуд к дальнему столику, где есть три стула. Они задвинуты. Похоже, здесь царствует единолично лишь Вуд.

— Спасибо, — присаживаюсь я на предложенное мне место.

Мой взгляд сразу же натыкается на бумаги, которые неряшливым веером раскинулись на столешнице.

— Что это? — вчитываюсь я в протокол исследований и испытаний. Номер попытки пугает меня и, одновременно, поселяет уважение к этому парню — он настырен в достижении своей цели.