Надежда после жизни - [51]

— Откуда ты…?!

— Знаю? Нет, не знаю. Но догадываюсь. Подтверди мои догадки, Надежда! Кто ты и что можешь?

Я поворачиваюсь и, опираясь на руки, выхожу из воды. Мне неважно, что Прайм видит мое мокрое нижнее белье, что прилипает к телу как вторая кожа. Я лишь хочу одеться и уйти отсюда подальше. Уйти от него.

Но от него не убежать.

Только не от него!

Я одеваюсь и приглашаю Прайма присоединиться ко мне, кивая на его шмотки, что валяются на камнях около моих ног. Он ухмыляется и подтягивается на руках, чтобы выйти из воды.

— Нужно было оставить на себе хоть что-то! — кричу я, отворачиваясь и пряча глаза. Он голый!

— А чего мне стесняться? В лабораториях нас и не думали одевать и учить стеснительности. Там были другие цели.

— Извращенец!

— Нет. Просто я отношусь спокойно к человеческой наготе.

— Врешь! — не решаюсь я до сих пор повернуться.

— Не вру. Развернись, я оделся, — разрешает мне Прайм. Я слышу шуршание ткани. Нужно верить ему.

Я поворачиваюсь.

Он одет. Его мокрые и с них стекает вода, рисуя разводы на футболке.

— Сейчас мы можем поговорить?

— Хорошо. Только я не знаю, что это и как этим управлять, — тут же предупреждаю я его. Но Прайма это не пугает. Он лишь резко кивает и произносит:

— Покажи!

— О чем ты? — пугаюсь я его настойчивости.

— Покажи то, что ты умеешь. На мне! — протягивает он мне свою руку. Она выглядит сильной. Той, которая может выдержать то, что могут творить мои руки. Но все-таки… — Не бойся, давай!

Я поднимаю руки, намереваясь обхватить его запястье. Что я хочу этим доказать, не знаю даже я сама. Но мне отчаянно хочется, чтобы он удостоверился в том, что я не так проста, какой кажусь.

Но я думаю, что Прайм так и не думает.

Пальцы прикасаются к его чуть огрубевшей от песчаных бурь и постоянных солнечных ванн коже. Жесткие темные волосы покрывают ее вплоть до пальцев.

Осторожно, боясь причинить боль, я просто поглаживаю его руку, вспоминая то как лечила Роба.

Время идет, но ничего не происходит.

— Я не могу!

— Почему? — смотрит серьезно на меня Прайм. Он больше не улыбается.

— Не знаю… но кажется, я просто боюсь причинить тебе боль, — качаю головой я.

— Беспокоишься обо мне? Мне казалось, что я не нравлюсь тебе. Это не так? — захватывает он мои пальцы в замок своих. Я не могу больше и шагу ступить от него.

— Не знаю! Просто не получается!

— Тогда я тебе помогу, — подмигивает мне Прайм и делает искусную подножку. Я падаю и лишь его нога останавливает мой удар о твердь земли.

Моя шея чувствует его пальцы. Они вытягивают из меня воздух и заставляют задыхаться, молотя руками по груди парня. Пальцы пытаются оторвать его руки от моего тела, но все бесполезно. Кости словно сдавливаются и внутри зарождается ком, который заставляет меня хрипеть.

— Или ты умрешь, или докажешь, что ты — дочь Графа и человеческой женщины! Давай, Надежда! Я не планирую отступать, — слышу я голос Прайма.

Мои руки обвивают его запястья.

Тепло нагревает мою кожу, пропуская через них жар, который заставляет плавиться и сталь. И сейчас мне безразлично, что его руки не защищены ни чем.

Мои глаза наливаются кровью.

Я отпускаю на волю то, что есть внутри меня.

Крик Прайма и его расширившееся зрачки от боли я не сразу замечаю, но мне становится свободно дышать и я могу нормально воспринимать реальность.

— Считай, что завтрашняя тренировка была сейчас, — с придыханием произносит мне Прайм. Его кожа покрывается волдырями, украшая огромные покраснения. — Ты — нечто, Надежда! Я понимаю, зачем ты была нужна стольким людям, а в особенности Ксандеру.

— Я была нужна не только ему?

— Нет. Весь совет семи хочет тебя! — баюкает он свои поврежденные конечности, дует на них, нехотя показывая мне свою боль. — И у них две цели на счет тебя: подчинить или убить! Третьего нет. И поэтому, ты должна уметь защищаться.

— Я сделала тебе больно!

Только сейчас я прихожу окончательно в себя и понимаю, что Прайму нужна помощь.

Я спешу к нему.

— Не нужно, я могу справиться с этим самостоятельно. Не думай, что эти раны сломят меня, — кивает он на сильнейшие ожоги на своих руках.

— Не думай, что это обычные ожоги, — не собираюсь я так легко отпускать его. — Идем, их нужно обработать.

— Как и твою шею, — с трудом поднимает Прайм свою руку и проводит по моей коже. На ней тоже легкие покраснения от его пальцев.

— Ну? — жду я его решения.

— Хорошо. Идем, — соглашается он со мной. — ко мне в комнату. Там есть все необходимое.

— Отлично! — мы выходим из закутка с природной «ванной». — А то, что ты говорил на счет завтрашней тренировки. Это правда?

— Да. Правда. Меня не будет пару дней и тренировки отменяются. Хотя, если ты хочешь, то парни могут погонять тебя на полигоне. Выходи утром к тренажерам; они будут предупреждены о тебе.

— Не нужно. Я могу и подождать, — смотрю я затем, чтобы руки Прайма не задевали одежду, причиняя себе боль.

Прайму, кажется, нравится мое утверждение. Его голос становится ласковее:

— Извини, что пришлось тебе причинить боль. Защита своей жизни отводит назад все страхи причинить боль другому. Так и произошло с тобой.

— Вот и твоя комната, — вижу я уже знакомую обстановку.

Мы заходим внутрь и садимся на кровать парня. Он быстро достает аптечку из-под нее и открывает крышку, откидывая ее в сторону на плед, что закрывает матрац.