Надежда патриарха - [76]

Я задремал.

– Папа, мы на месте. – Двигатели остановились.

– Как быстро.

– Ты проспал три часа.

Я огляделся.

– Где это мы?

– К югу от Лоренса, в Канзасе. – Он выскочил, огляделся, открыл пошире дверцу. Сказал Джареду:

– Помоги мне с креслом, дорогой.

Мальчики выволокли каталку на пыльную землю. Фити, чтобы приободрить, успокаивающе похлопал меня по спине. Неужели я выгляжу таким старым, трясущимся от немощи?

– А теперь что?

Он вытащил солнцезащитные тенты, установил один зонтик над моим креслом, а остальные рядом.

– Посмотри-ка, папа.

На что? Остов фермы с провалившейся крышей устало наклонился к земле. Изгородь с торчащими прутьями еще стояла почти по всей своей длине, но за ней все заросло сорняками. За домом приземистая половина силосной башни зло смотрела в низкое небо.

Филип зачем-то меня сюда привез. И моей задачей было разобраться, зачем, но мне ничего не приходило в голову.

– Сынок, это всего лишь брошенная ферма. В американской глубинке таких было полно.

– Давайте посидим на крылечке. – Он шагнул вперед. Бевин и Джаред, толкая кресло, повезли меня за ним. Фити, свесив ноги вниз, сел на пол под разломанными перилами. Я подкатился настолько близко, насколько позволяли ступеньки.

Я поежился:

– Холодновато.

– Скоро поднимется ветер. Пока еще утро. Я тебя накрою.

Я взглянул на тент. Надо бы чем-то накрыться.

– Я не боюсь ветерка.

Он улыбнулся и ничего не сказал, продолжая умиротворенно сидеть. Немного заскучав, я стал осматриваться. Кадет шаркал ногами по пыли.

Дом был когда-то покрашен светло-зеленой краской, которая почти везде выцвела до серого цвета. Над крыльцом виднелся нарисованный несущийся зверь.

– Последними владельцами были Уоттерсоны. Дженис и Том. Они купили все это у ее отца в 2199-м.

Сорок два года назад. Я пожал плечами:

– Ну, и?

– Это место принадлежало их семье два с половиной столетия, папа.

– Филип, не будь таким таинственным. Если тебе есть что сказать…

– Когда ты перестал мне доверять? – резко спросил он.

Почему я согласился на это путешествие, если не верю в своего сына?

– Прости.

– Они выращивали сорго, пшеницу, кукурузу. Иногда бобы. Отца Дженис звали Роландом. Роланд Китнер. Друзья звали его Ролло. Он занимался здесь фермерством вместе со своим отцом. Его университет был тоже здесь, в трех милях по дороге.

Я послушно посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел.

– Дженис умерла несколько лет назад. Тогда она уже была вдовой. Джаред, подкати кресло папы, чтобы он мог увидеть амбар.

Подавив раздражение, я позволил Тенеру переместить меня и сердито оглядел коровник.

– Она овдовела в 2212-м, когда Том Уоттерсон пустил себе пулю в лоб в этом сарае. Их детям было семь и девять лет. Старшая девочка…

Достаточно.

– Сынок, зачем ты мне все это рассказываешь? – Ветер шевелил мне волосы.

– Я все это воспринимаю как свое, ты скоро поймешь. С тобой это единственный способ.

– Не говори со мной снисходительно! – прорычал я.

– Сиди тихо и слушай! – Я даже открыл рот от удивления. – Я обеспечил все в нашей экспедиции. Ты должен дать мне шанс.

– Я заплачу за вертолет.

– Не заплатишь!

Мы воззрились друг на друга в безмолвной ярости.

Джаред кашлянул.

– Пожалуйста… – Он посмотрел на нас поочередно.

– Продолжай, Филип, – мрачно промолвил я.

– Сперва Национальный банк Ирвингтона дал ссуду под залог урожая, затем – Фермерский банк. Цены на пшеницу подскочили до небес, но по каким-то причинам Уоттерсоны не могли хранить урожай. Сначала им не дали ссуду в 2208-м. Все говорили об этом.

– И они потеряли свою ферму. Давай дальше.

– Не в первый год. Вплоть до 2212 года они ухаживали за каждым колоском, который только могли вырастить! – Он в сердцах выдернул пучок травы, торчавшей из щели в полу.

– Мне очень жаль их, но это было двадцать девять лет назад.

– Да. – Я вздрогнул, мне показалось, что он произносит давным-давно слышанные мною речи. Я вспомнил отца, в Кардиффе. – Дело не только в Уоттерсонах, сэр. Сколько американских фермеров разорилось в 2212-м?

Достал меня этот маленький пыльный дьявол.

– Понятия не имею, – огрызнулся я.

– Шесть тысяч двести двенадцать, согласно официальным данным.

– Откуда ты все это узнал? – Я махнул рукой в сторону дома, амбара, полей.

– Изучил, – горько промолвил Филип. – А скольким было отказано в прошлом году?

– Спроси моего сельскохозяйственного министра. Тысяче ста четырнадцати. Не так много, особенно в процентном отношении. Но больше отказывать почти некому. Ты разве не знал, что когда-то Америка была всемирной житницей?

Да, я это знал. Но для этого и существовали наши колонии. Я посмотрел вверх в темнеющее небо:

– Времена меняются.

– Да! – Он резко встал. – Лучше посадим тебя в вертолет. – Он без промедления развернул мое кресло и покатил по дорожке.

Через несколько секунд я порадовался, что он это сделал. Ветер становился пронизывающим. Над головой собирались тучи. Пыль взвивалась над землей.

– Помогите мне закрыть воздухозаборники! – Филипу пришлось кричать, чтобы его услышали.

Дэнил бросился помогать. Ловко, как обезьянка, он поднялся по стенке вертолета и помог Фити закрепить чехлы.

– Пожалуйста, Господи! – Джаред говорил тихо, почти у моего уха. – Не торнадо. Не сегодня. – Он затрясся.