Надежда патриарха - [61]

– Послушайте…

– Нет, сэр, вы послушайте. – Я крутанул колеса кресла и проехал немного вперед. – Я буду выполнять свою работу, так как мне это поручено Господом Богом. Обратитесь в Ассамблею с просьбой отправить меня в отставку, если у вас есть такое намерение. Может, они на это и пойдут. – Я нисколечки не сомневался, что не пойдут. Особенно если узнают, как я здесь беседовал с Его представителем на Земле.

Сэйтор встал с бледным лицом:

– Вы богохульствуете!

– В таком случае отлучение от церкви будет лекарством. – Я спокойно смотрел, как он кипит от ярости. – А пока вы будете собираться это осуществить, я не желаю больше слышать этой ереси.

– Ереси?! – Он был близок к апоплексическому удару.

– А чего же еще? Вы пытаетесь нарушить нашу Хартию и доктрину Церкви, чтобы свергнуть Его правительство! – Глаза епископа округлились. – Из любви к Его Церкви, сэр, я ничего не скажу прессе о том, что здесь происходило. Чувствуйте себя свободно и делайте какие угодно заявления. – Я показал на дверь. – Ансельм! Гардемарин!!

Дверь распахнулась.

– Гардемарин Ансельм докладывает…

– Наше совещание закончилось. Проводите епископа Сэйтора к вертолету, если он не хочет немного перекусить.

Я остался один у себя в комнате, ожидая, когда сердце перестанет бешено стучать, а дыхание выровняется. Я откинулся назад. Тут же дала знать о себе спина. Я застонал.

Через некоторое время в дверь постучали.

– Что там еще?

Дэнил Бевин закрыл за собой дверь, прошагал по ковру, встал по стойке смирно и, как на параде, отдал честь.

– Да, кадет? Его глаза сияли:

– Вы были… величественны, сэр! Я выпрямился или попытался.

– Ты шпионил? Это достойно презрения. – Я закрыл ладонью микрофон кресла. – Ты будешь выпорот. Нет, исключен из Академии. Если у тебя недостало чести…

– Вы же приказали мне стоять у двери!

Я задвигал желваками. Грубиян! Как смеет этот невоспитанный пацан защищать нечто столь презренное, как подслушивание? Какая наглость. Что…

Между тем я сам велел ему стоять у дверей, чтобы приспешники Сэйтора не сделали то, что сделал он.

– Хм-м-м. – Это было все, что я смог выговорить.

– Можно мне сказать? – умоляюще произнес он. Я кивнул. – Сержант часто рассказывал нам о тех днях, когда вы были в Академии. О том, как вы с адмиралом Торном выполняли вашу секретную миссию. Как позже вы один противостояли космическим рыбам. Сэр, я… – Он смущенно поежился. – Иногда я не верил всему тому, что о вас рассказывали. Но сегодня вы были великолепны. Старейшина вел себя вызывающе, но вы не дрогнув осадили его. Теперь я понимаю, в чем суть дела.

– Чушь какая. Никогда не слышал большей ерунды.

– Все так и есть, сэр. Благодарю вас за то, что вы? меня сюда взяли. Это… я…

– Вчера ты просил меня, чтобы я отправил тебя обратно.

Я словно остановил ветер, надувавший его паруса. Парнишка поник.

– Да, сэр. Я… – Он прикусил губу. – Вздор.

– Бевин! – Я бы сказал кое-что еще, но его глаза были влажными. – Все в порядке, мальчик. Иди сюда. – Я пожал ему руку. – Не будем больше говорить об этом.

– Благодарю вас, сэр, – произнес он почти шепотом.

– Помоги мне подняться в мой кабинет. – Я прокатился по комнате, весь сияя от его похвалы.

В течение двух часов мы с Дэнилом напряженно работали, разбирая самые важные из скопившихся бумаг. К своему удивлению, я обнаружил, что кадет отличается прилежанием и не жалуется, какое бы задание я ему ни давал. Когда он занялся докладом Боланда о гравитронных работах в Волгограде, то быстро пробежался глазами по бумаге и задал несколько конкретных вопросов, которые заставили меня задуматься. Да, нам нужна их продукция, но так ли она необходима, если ее выпуску сопутствует так много металлических отходов? Я решил навести справки.

В полдень появилась Мойра Тамарова. Она на высокоскоростном поезде прибыла из Нью-Йорка и на такси домчалась к нам с вокзала. Охрана у ворот сверила ее идентификационное удостоверение со списком и пропустила во двор. Я не знал, почему она не воспользовалась вертолетом. Наверное, пенсия за Алекса не позволяла ей это сделать. Я взял это себе на заметку.

Арлина встретила Тамарову, пока я выбирался из своего кабинета. Я присоединился к женщинам уже в столовой, за чаем. Супруга села у буфета, улыбаясь примостившейся в уголке Мойре.

– Мистер Сифорт… – Мойра выглядела неважно. Ее темные волосы были перехвачены сзади. Восточные глаза сделались тусклыми и безжизненными. Она сильно изменилась с тех пор, как я видел ее в последний раз, десять лет назад.

– Зови меня Ником, пожалуйста. – Я катнулся вперед и неуклюже ее приобнял. – Я так сожалею о том, что произошло с Алексом.

– Знаю.

– Я был напичкан успокоительными, когда его хоронили. – Возможно, я мог бы рассчитывать на его прощение. – А где дети?

– Снаружи, наверное, с гардемарином. – Казалось, она забеспокоилась.

– Что-нибудь не в порядке?

«Конечно, не в порядке, ты, идиот. Если ее мужа разорвало на куски месяц назад».

– Я надеюсь, пока мы здесь… Я их предупредила.

– Кого?

– Карлу и Майкла. Они… Это больше касается его, но и девочка тоже.

– В чем дело?

У дверей возник какой-то шум.

– Прошу прощения, не могли бы мы… – Тэд Ансельм тащил за собой двоих детей. Он посмотрел на нас. – Ой! Я вошел без приглашения.