Над волнами Балтики - [29]

Тут же, в стартовом домике, командир дает нам последние указания:

- Каждому вылетать по готовности. Бомбить только при полной уверенности, что избранная цель - это противник. Для предотвращения столкновений бортовые навигационные огни выключать кратковременно, при выполнении противозенитного маневра. Для выхода на аэродром использовать свет посадочного прожектора, луч которого будет периодически направляться в зенит.

...И вот мы в воздухе. После пролета последнего светового ориентира перехожу на пилотирование по приборам. Высунувшись из кабины, Голенков наклоняется то вправо, то влево. Чувствую - он ищет землю. Но густая снежная пелена окружает машину со всех сторон. Поняв безнадежность этих попыток, он перестает суетиться и усаживается на сиденье. Я тоже пока не волнуюсь. В таком снегопаде можно увидеть только освещенные объекты: пожары, прожекторы, фары автомобилей, вспышки орудийных выстрелов, трассы пуль и снарядов, а они будут там, у линии фронта.

Вдруг Голенков поднимает руку, что означает "внимание". Опустив ее, он указывает направление: немного правее курса. Действительно, там появилось какое-то серое пятнышко. Но мне нельзя долго всматриваться, отвлекаться от пилотажных приборов. Высота всего двести метров. Малейшее упущение, и мы врежемся в землю. По мере сближения пятно увеличивается, становится красноватым. Небольшим доворотом привожу его в поле зрения. Конечно, это пожар. Не костер, не включенные фары автомашины, а только огромный огненный факел может выглядеть в снегопаде вот таким багрово-серым пятном. А пламя становится ярче и ярче. Теперь уже различимы горящие здания.

- Фронт! - кричит Петр, заглядывая в мою кабину.

- Не торопись делать вывод! Деревня, возможно, наша. Подожжена артиллерией. Не отбомбись по своим!

Еще минута - и мы почти над пожаром. Разбушевавшееся пламя буквально пожирает деревенские строения. Горящая крыша огромного сарая проваливается на наших глазах. Вместе с огненными языками в небо вздымаются снопы ярких искр.

Ввожу машину в вираж. Перегнувшись через борт, Петр тщательно всматривается в освещенный кусочек земного пространства. Я смотрю на приборы. Неудержимо хочется отвернуться от фосфорных кружочков и приглядеться к земле: есть ли там люди, видны ли выстрелы? Но именно сейчас я не должен этого делать. Внезапно, боковым зрением, вижу второй пожар. Он проецируется на правом верхнем стекле кабины. Машинальным движением штурвала выравниваю самолет, чтобы пожары справа и слева просматривались на одном уровне. И тут же в равномерный рокот мотора вплетается разноголосый свист, а высота начинает катастрофически уменьшаться. Энергично устанавливаю машину в первоначальное положение. Снижение сразу же прекращается, и стрелка высотомера замирает на пятидесяти метрах. Но пожар почему-то опять находится выше меня. Неужели отказали приборы и мы летим в перевернутом положении? Тогда почему мы не падаем?..

У двух объятых пламенем зданий одновременно обрушиваются крыши. Слева внизу и справа вверху вздымаются два снопа ярких искр. Однообразие поразительное. Выходит, над головой у меня не пожар, а зеркальное отображение горящего внизу здания?..

- Не снижайся! - кричит Голенков. - Я уже все осмотрел. Людей не видно. Кругом лишь воронки от взрывов.

Значит, фронт расположен южнее. Осторожно разворачиваю самолет. От нервного напряжения на лбу выступает испарина. Принять отражение за пожар! Допустить потерю пространственной ориентировки! Такого со мной еще не случалось. Мы просто случайно остались живыми...

Голенков опять поднял руку и указал на мелькающие впереди огоньки. Это трассирующие пули. Они красноватым пунктиром проносятся над землей и исчезают, будто сгорают. Теперь мы уж точно подлетаем к линии фронта. Пули летят примерно на северо-запад. Значит, огонь ведут вражеские пулеметы и автоматы. А там, где они вспыхивают, находятся позиции врага.

Склонившись над бортовым прицелом, Петр выводит самолет в точку сброса. Главное, не отбомбиться по своим, не перепутать чужие и наши окопы. Сейчас не так важно, сколько фашистов мы уничтожим. Конечно, чем больше, тем лучше. Главное то, что нас видит пехота. Самолет над противником. Бортовые огни включены. Через секунду взрывы придавят солдат к земле - и все на глазах у красноармейцев. В такое ненастье, в момент отступления летчики прилетели на помощь...

Петр давит на кнопку - и две бомбы срываются с крыльев. Проходят мгновения - и пламя их взрывов освещает низкую облачность за хвостом самолета. Снова маневр. Опять довороты. И еще две бомбы устремляются вниз. Начинаем третий заход. Кажется, враги опомнились. С земли нам навстречу летят красноватые шарики. Выключаю бортовые огни. Петр бросает последние бомбы. Но есть еще пулеметы...

Голенков и Кистяев начинают стрельбу одновременно. От длинных очередей машина немножечко вздрагивает. Теперь наши пули несутся навстречу противнику и затухают в районе фашистских позиций. Пехотинцы наверняка наблюдают за этой дуэлью. Ведь мы летаем над их головами. Вряд ли они останутся равнодушными и не поддержат нас своим огоньком...