Над Уралом-рекой - [6]

Свои соображения Неплюев сообщил правительствующему Сенату. В этом районе было по существу два места, где можно было строить город. Одно ― у Черноречья, другое ― к востоку от устья Сакмары, где уже имелась основанная еще Кириловым небольшая Бердская крепость, отчего все место именовалось Бердск. Первое имело то преимущество, что от Самары его не отделяла водная преграда реки Сакмары, но зато по другую сторону Яика далеко простиралась затопляемая пойма, что затрудняло бы доступ с Бухарской стороны как во время половодья, так и после него. Этих недостатков не было у Бердского места, куда Неплюев прибыл во время летнего похода. После осмотра местности велено было артиллерии капитану Галофееву и инженер-прапорщику Тельному «оному городу план ситуации снять, также и прожект, как ему застроену быть, учинить».

Несмотря на эти приготовления, Неплюев направился для осмотра места при Красной горе, желая, очевидно, убедиться в правильности принимаемого решения. По дороге он наметил места будущих Нежинки и Вязовки, и 14 июля прибыл на Красную гору. Предпочтение было сделано Бердскому месту. У Красной горы, кроме уже упомянутых недостатков, было отмечено, что в проекте не только у Ратиславского, но и у Тельного с Лейтгольдом, далеко до проточной воды. От ближайших построек, не считая цитадели, оказалось бы около километра до Яика. Место было окружено стоячей водой. Кроме этих проектов существовал еще один, составленный, возможно, уже в 1742 году. Автор его Лука Галофеев[7] . Отличие проекта в том, что хотя город и располагается по косогору, но около двух третьих застройки города находились бы не далее 600―650 метров от воды. Этот проект, по мнению Неплюева, имел «против учиненных первых прожектов» то преимущество, что «против онаго удобнаго прохода неприятель ни с какой стороны не имеет».

Прибыв затем в Орскую крепость, Неплюев собрал всех штаб-офицеров на совет, где окончательно было решено строить Оренбург при Бердском месте. Поэтому вскоре, 28 июля, в Петербург с планом и проектом был отправлен капитан Галофеев. Так окончилось строительство Оренбурга при Красной горе. Вместо города возникло село, первоначально крепость, занимающее сейчас юго-западную часть территории непостроенного города (рис. 1). При застройке, по-видимому, частично использовалась старая разметка, потому что направление улиц в основном совпадает с тем, что дано на проектном плане города.

План, посланный на утверждение, носил еще некоторые черты проекта Тельного и Лейтгольда при Красной горе: крепость была круглой. Планировка же получила дальнейшее развитие, приобрела большую стройность. Проект был утвержден императрицей Елизаветой 15 октября 1742 года резолюцией на докладе Сената, где в резюме говорится: «...при урочище Красной горы... города Оренбурга строить не надлежит, а ...надлежит оный строить ...при Бердской крепости» [8] . Последнюю следовало перенести на новое место.

Весной 1743 года из Самары к месту строительства выступила команда, которую возглавлял генерал-майор фон Штокман. 19 апреля (30 по новому стилю) Оренбург был заложен там, где сейчас находится исторический центр города, «и с надлежащим молебствием и с пушечною пальбою». Место самой церемонии закладки не установлено, но она могла быть только в двух местах: или в самом центре будущего города, то есть в районе перекрестка нынешних улиц Ленинской и Советской, или, что более вероятно, на высоком берегу над Яиком откуда открывался вид на необозримые степные дали, да и само торжество можно было видеть издалека.

Так, наконец, был основан город, назначением которого было стать и твердыней и центром хозяйственно-экономического общения с народами Востока. История подтвердила правильность выбора, сделанного одним из «птенцов гнезда Петрова». Почти два с половиной века спустя Оренбург остается административным и хозяйственным центром обширной территории, и к тому же является важным узловым пунктом на пути в Среднюю Азию, причем первая железная дорога, напрямую связавшая центр России с ней, начиналась именно в Оренбурге.

«Уфортифицирован и снабден артиллериею»

Сразу после закладки Оренбурга началась интенсивная работа по строительству как города, так и крепости, причем последнюю следовало привести в обороноспособное состояние по возможности скорее. Для строительства согнано было довольно много людей разных национальностей, живших на территории края. Основную массу составляли тептяри и бобыли (тептярями в то время называли татар, которые жили в Башкирии, бобылями ― крестьян чудского племени, принявших татарский язык и мусульманство). Хотя не все наряженные на работу прибыли в срок и в должном количестве, в первый сезон особого недостатка в рабочей силе не ощущалось. Это позволило до наступления морозов насыпать вал и выкопать ров. Они, разумеется, были еще далеки от проектного профиля, но, как пишет П. И. Рычков, вал был «к тогдашнему защищению весьма довольным». Иногда совершенно неверно указывают, что уже к осени 1743 года Оренбург был окружен высоким крепостным валом. Как будет показано позже, чертежи говорят другое и вышеуказанные слова П. И. Рычкова, которые, по-видимому, и вводят в заблуждение авторов, нужно понимать как достаточную обороноспособность при случайных нападениях, а не осаде. Принимая во внимание длину вала (5743,5 метра) и общий объем его без бруствера при высоте валганга равной шести футам (20000 куб. метров с лишним), можно было бы только удивляться, если бы закончили вал за один сезон, ведь на земляную работу больше 1000―1100 человек вряд ли могли поставить, надо было строить и город.