Над рекой Березой - [41]

— Кто он?! — удивленно уставились на Мелика партизаны.

— Да это тот самый бандюга, который нас ограбил. Я его расстреляю сейчас.

В это время мы с Подоляном вышли на дорогу, и я сразу же узнал усатого верзилу.

— Расстрелять его немедленно! Пусть знает, как грабить партизан, — горячо поддержал я Мелика.

Усач так и бухнулся на колени.

— Ребятки, товарищи, не губите. Не знал я, что вы партизаны. Никогда не посмел бы такого сделать. Пожалейте детей моих, — измолился он.

— Кто ты такой? — строго спросил Подолян.

— Здешний я. Крыницкий моя фамилия. Хоть у кого спросите, ни одному человеку плохого не сделал. Не губите, нею жизнь и я и детишки мои будем помнить вашу доброту…

— Зачем хлопцев ограбил? — резко оборвал его Бутвиловский.

— Бес попутал. Думал, у них в мешках бутылок десять самогонки…

— Где был и куда сейчас несешься? — спросил Игнат Чулей.

— Коня на выгоне пас, за лесом, а как увидел пожар, испугался. Думал, наша деревня горит…

— Вот что, Крыницкий. За мародерство, которое ты учинил над хлопцами, тебя, конечно, надо пустить в расход. Но я думаю, что наши молодые партизаны пожалеют твоих детей. Имей однако в виду, если выявится, что ты помогаешь фашистам, пощады не жди. Под землей найдем. Как, хлопцы, простим на первый раз этому любителю самогона? — повернулся к нам Подолян.

— Черт с ним, пусть убирается домой, — недовольно проговорил Мелик.

— А вот домой он и завтра успеет. А то еще вздумает немцев и полицаев направить по нашему следу.

Подолян приказал связать Крыницкого и оставить у дороги. А нам велел садиться на его лошадь.

— Пусть, хлопцы, подвезет вас немного. А потом отпустим к хозяину.

Мы с Меликом взобрались на спину лошади и по узкой тропинке, петляющей вдоль лесной дороги, тронулись вместе с партизанами в сторону деревни Стриево. А позади нас, над лесом, пылало яркое зарево.

Опять неудача

Как-то вечером мы стояли под большой елью и с завистью посматривали вслед партизанам, которые направлялись на боевое задание. Неожиданно нас вызвал комиссар бригады.

Иван Левонович Сацункевич предложил нам самим выбрать посильную операцию.

— Нужно поджечь в Борисове нефтебазу! — хором выпалили мы.

— Так я и знал, что вы это предложите. Нефтебаза давно у меня на примете, — хитро улыбаясь, сказал комиссар.

Иван Левонович предложил взорвать нефтебазу небольшой магнитной миной с часовым механизмом. Он показал ее нам и объяснил, как с нею обращаться. До этого никто из нас не слышал, что существуют мины, которые могут прилипать к железу, как иголка к магниту, и срабатывать через точно определенное время.

Выполнять операцию поручили Вале и мне. За день мы прошли более тридцати километров и поздно вечером постучались в дом, покинутый мною два месяца тому назад. Мать рассказала, что ее каждые три-четыре дня вызывают в жандармерию, избивают, требуя сказать, куда скрылся сын. Несколько раз в доме делали обыск, устраивали засады.

Больно было слышать, что она продает последние вещи, чтобы не голодали сестра и братья.

— Если б не дети, ушла бы я с вами в отряд, — горько вздохнув, закончила мать свой грустный рассказ.

Мы передали ей 300 марок от Дроздовского. Он знал, как нуждается наша семья, и никогда не забывал помочь ей. Помогал Виктор Павлович моей матери и в то время, когда я находился на Большой земле. Спасибо ему за это!

20 октября 1942 года, на рассвете, мы пробрались в ельник, окружавший базу с горючим. Здесь все нам хорошо знакомо. Даже часовые, кажется, тоже. Тот ли распорядок и ритм работы. Только огромные резервуары с бензином перекрашены в зеленый цвет. Одним словом, хоть сейчас начинай действовать. Все небо было покрыто черными тучами, и мы решили подождать, пока начнется дождь.

И дождь пошел. Да такой, что через минуту на нас с Валей не осталось ни одной сухой нитки.

Часовые, натянув на голову плащи, попрятались под деревянные навесы.

Пора. Можно начинать…

По высокой мокрой траве, где пригнувшись, где ползком, подбираюсь к самой большой цистерне. Валя на той стороне забора внимательно следит за четырьмя гитлеровцами. При первой же опасности она должна подать мне условный сигнал — стукнуть палкой по доскам забора. В её руке зажат маленький вороненый браунинг.

Магнитная мина, заряженная двухсотграммовой шашкой тола, прилипает к стенке резервуара. Я выдергиваю предохранительную чеку и мчусь обратно. Наспех закладываем проход в заборе и под проливным дождем бежим как можно дальше от опасного места.

Маленькие часы на моей руке показывают 12 часов 15 минут. Через час нефтебаза должна взлететь в воздух.

Заранее представляем, что будет твориться, когда начнут взрываться все шесть резервуаров, расположенных рядом с заминированной цистерной.

К часу дня мы перебрались на кладбище, залегли и с нетерпением качали ждать взрыва. От нас до нефтебазы метров четыреста, с горки хорошо видны зеленые купола бензиновых хранилищ. И вот — долгожданный взрыв. Но что это? Ни один из резервуаров не загорелся. Мы не верим своим глазам, ждем другого взрыва, надеемся на удачу.

Но вот послышался пронзительный сигнал сирены. Приходится смириться с мыслью, что на этот раз нам не повезло: пожара не будет.