Над полем боя - [23]
Е. И. Селиванов
Нашей четверке досталась сравнительно легкая цель. На железнодорожном узле Вязьма мы беспрепятственно накрыли три паровоза под парами. Один из них находился на поворотном кругу. От взрывов наших бомб здание, крыша и стены депо окутались дымом, а маневровый паровоз свалился под откос.
Эшелоны на станции мы не стали трогать. К Вязьме подходили наши наступающие войска. Нужно было лишить врага паровозной тяги, чтобы не позволить угнать эшелоны, а там, глядишь, подоспеют наши танкисты.
Отважно действовал в этом налете Среднев. Он хорошо держался в строю, старался точно выполнить разработанный на земле план боя, не терялся, если вдруг усложнялась тактическая обстановка. Над целью Константин без промаха сбросил бомбы, по-снайперски стрелял.
Вторая наша группа тоже с успехом выполнила свою боевую задачу. Но у нее не обошлось без потерь. Старший лейтенант Шитиков и лейтенант Петров были выделены для подавления зенитных точек в районе цели. Эти два экипажа шли чуть впереди основной группы. Штурмовики прикрывало звено истребителей. Все тактические элементы построения боевого порядка как будто были соблюдены.
Но при подходе к линии фронта неожиданно появилась мощная «кучевка». Истребители прикрытия взмыли выше облаков, а штурмовики нырнули под них. В этот момент из облаков вывалились два «мессера» и набросились на Петрова. Тот метнулся в сторону, но было поздно: очередь фашистского истребителя пришлась штурмовику в бок. От удара Ил-2 вздрогнул и задымил.
Но пока тянул мотор, Петров продолжал полет к цели. Сознание, что он должен подавить зенитки противника, что на него надеются товарищи, не позволило летчику освободиться от бомб раньше времени и повернуть назад.
Вот и вражеские зенитки. По вспышкам лейтенант Петров определил огневые позиции противника. Он свалил машину в пикирование, сбросил бомбы и обстрелял цель из пушек и пулеметов. Дело было сделано — фашистская батарея замолчала.
Только тогда Славушка, так называли Петрова в полку, подумал о возвращении домой на подбитом штурмовике. Но тут его снова атаковали «мессеры».
Снаряд разорвался у летчика за спиной. Резкий толчок бросил Вячеслава на приборную доску, потерявшая управление машина клюнула вниз. Петров изо всех сил тянул ручку управления, а штурмовик продолжал падать.
«Неужели конец?» — успел подумать Славушка. На какое-то мгновение ему вдруг вспомнилось детство, мать… Стало мучительно жаль эту бесконечно добрую и ласковую женщину. Что будет с ней, когда узнает о его гибели?.. Спина летчика стала мокрой от крови.
Мотор заглох уже над нейтральной полосой. Почти без скорости штурмовик плашмя ударился о бруствер и переломился. Хвостовая часть фюзеляжа осталась за окопом, а бронированная кабина с летчиком, пробороздив несколько метров, остановилась на огневой позиции.
Наши пехотинцы вытащили Славушку, сделали ему перевязку и хотели отправить в медсанбат. Но еще не остывший от воздушного боя Петров не чувствовал тяжести ранений. Он взвалил на плечо парашют и отправился к путь. Кое-как добрался до ближайшего фронтового аэродрома и оттуда дозвонился до своего полка. Тотчас на связном самолете за раненым летчиком вылетел комэск. Прошло немного времени и лейтенант Петров снова среди однополчан.
Со всех сторон к нему тянулись дружеские руки. Кто-то из товарищей обнял летчика так, что тот взмолился:
— Осторожней, братцы! Меня… это самое… ранило!
На «скорой помощи» врач увез Петрова к себе в лазарет и тут же без наркома стал вынимать осколки. Один, второй, третий…
После того как был удален пятнадцатый, Славушка, морщась от боли, спросил:
— Доктор, много их там? Может, на сегодня хватит?
Но хирург объяснил, что инородные тела надо удалить немедленно. Иначе гангрена.
— Тогда тащите, — покорно согласился Славушка, — только выпить бы чего-нибудь обезболивающего.
В тот вечер из спины лейтенанта Петрова было вытащено тридцать осколков. Как он проходил с ними целый день, известно только Славушке. До чего же терпелив русский солдат!
Стойкость и воля лейтенанта Петрова были по заслугам оценены товарищами. Смелость и мастерство молодого пилота, проявленные в борьбе с гитлеровскими зенитчиками, помогли основной группе успешно выполнить боевое задание.
Об этом на политинформации рассказывал политработник майор Зайцев. Тут же он предоставил слово и лейтенанту Петрову. Когда же однополчане захлопали, отдавая должное героизму летчика, Славушка вдруг нахмурился и произнес:
— Чем в ладоши-то бить, лучше бы шли готовить самолеты. Делом заниматься надо!
Заключительную реплику Славушки друзья встретили дружным смехом.
В тот день шел сильный снег. Полетов у нас не было. Летчики и инженерно-технический состав занимались устройством на новом месте. Еще и суток не прошло, как из Чертаново мы перелетели на новый аэродром, расположенный возле деревни Рысня. И вдруг над летным полем протарахтел По-2. Кто бы это?..
Оказывается, нежданно-негаданно на «небесном тихоходе» к нам снова нагрянул наш командир 233-й штурмовой авиационной дивизии полковник Валентин Иванович Смоловик. Как только он смог в такой снежной кутерьме найти нашу точку и произвести посадку? Это всех нас удивило. Мы сразу прониклись уважением к такому опытному летчику.
