Над обрывом - [44]

— «Прав будь, человек, милостив и добр»,[5] — продекламировала Ева.

Я выслушал равнодушно и это замечание, добавив только, что, с другой стороны, понимаю Феликса: распахнуть дверь перед неверной женщиной, которая просится обратно, — такое не каждому дано.

— А ему было дано, — возразила Ева, — он встретил ее букетом роз.

— Значит ли это, — спросил я, — что Валери не хотела к нему возвращаться?

— На первый взгляд — да, — сказала Ева. — Но кое-какие признаки неопровержимо свидетельствуют о том, что желание вернуться у нее все-таки было, однако она подавляла его в себе.

— Если это действительно так, — сказал я, мне очень хотелось бы знать почему.

— Причины глубоко скрыты, — ответила Ева, — и разобраться в них трудно.

— Но ты-то их знаешь?

— Скорее чувствую, — сказала она.

Я предоставил ей чувствовать, а сам заказал минеральную воду.

— Ты вообще была с ним знакома, с этим Феликсом Бенделем? — спросил я затем.

— Знакома — нет, — ответила она, — мы с ним виделись только один раз, случайно, когда он ненадолго заехал к Валери.

— Он приезжал к ней сюда?

— Да, приезжал — в конце первой недели ее пребывания здесь.

— Верно. Помню, она мне об этом рассказывала. Он у нее ночевал?

— О, господин изволит ревновать! Кто бы подумал! Могу тебя успокоить: она была тебе даже слишком верна. Я чуть не сказала: «К сожалению».

— Слишком верна? Что это значит?

— Это значит, что последняя отчаянная попытка Феликса отвоевать ее вновь с треском провалилась. Она его отвергла, притом окончательно: наверно, это было ужасно для них обоих. Когда Валери мне об этом рассказала, как всегда намеками, мне сразу стало ясно, что речь шла о Феликсе, которого я случайно встретила в тот вечер. Я ждала лифта на первом этаже, и когда лифт спустился и я открыла дверь — она не автоматическая, — то увидела мужчину с бледным лицом, который растерянно глядел на меня. Я поздоровалась и вошла в лифт. Поскольку этот человек ехал вниз и не вышел на первом этаже, я решила, что ему, как и мне, нужно в подвал. Но он не вышел и там, тогда я спросила его, что он ищет. «Выход», — хрипло сказал он. Я объяснила, что ему надо подняться на один этаж, пройти направо по коридору и там он увидит дверь. Такова была моя встреча с Бенделем. Но, как я вижу, тебя это не интересует. Ты без конца барабанишь пальцами по столу. Так что давай выкладывай, зачем пришел.

Барабанил я чисто машинально. Я извинился и спросил Еву, говорит ли ей что-либо такое имя — Беттина Лоос. Она задумалась, покачала головой и сказала:

— Впервые слышу. Кто это?

— Ну, она отдыхала здесь после лечения, в одно время с Валери. Она могла тебе где-то встретиться.

Прищурившись, Ева испытующе смотрела на меня.

— Ага, — сказала она, — понимаю. Ты действовал сразу по трем направлениям. Ты думал, она здесь, или надеялся, что я скажу тебе, где она сейчас прячется?

— Чушь, — возразил я. — У меня с ней ничего не было. Она отдыхала здесь вместе с мужем.

— Брось, я носом чую: ты здесь ради нее.

— Возможно, но не так, как ты думаешь. Во-первых, я даже не был с ней знаком, а во-вторых, ее уже нет на свете.

— Вроде начинаю понимать, — сказала Ева. — Ты же адвокат. Расследуешь уголовное дело?

— Возможно.

— А почему сразу не сказал, зачем я тебе понадобилась? Сидишь тут, вежливо слушаешь истории про Валери, а в голове у тебя — совсем другое.

— Да. Или нет. Извини, я слегка растерян и кажусь себе смешным.

— Первый раз сегодня ты сказал что-то симпатичное. Так в чем же дело?

— Могу сразу сказать: я пришел сюда не как адвокат. Это сугубо частное дело. Я хотел просто спросить тебя, не произошел ли здесь у вас, в крытом бассейне, в июне прошлого года несчастный случай со смертельным исходом? Жертва, женщина лет сорока, поскользнулась на краю бассейна и через несколько часов скончалась от этой травмы в больнице в Лугано. Слышала ты что-нибудь об этом происшествии?

— Нет, — сказала Ева, — об этом я ничего не знаю.

— Могло это каким-то образом пройти мимо тебя?

— Мне кажется, такое почти исключается. Конечно, о подобных случаях здесь говорят очень осторожно, но все-таки что-то просачивается. Ты имеешь в виду эту — как ее звали?

— Беттина Лоос, — сказал я. — А может быть, по другому.

— Как таинственно, — заметила Ева.

— Пожалуй, — согласился я. — Но многое прояснилось бы, если б ты могла выяснить две вещи. Во-первых, отдыхала ли здесь год назад женщина с такой фамилией, а во-вторых, не произошел ли здесь в крытом бассейне несчастный случай с одной из отдыхающих. Если да, то как ее звали?

К моему изумлению, Ева ответила:

— Через пять минут будешь знать и то и другое. Вон идет наш директор, сегодня я уже с ним виделась. Если произошло несчастье, ему должно быть об этом известно, а прошлогодний список гостей компьютер выплюнет за три секунды. Я пошла.

Желудок у меня все никак не успокаивался. Я заказал еще «ферне». Взгляд мой скользил по заливу Аньо.[6] По ту сторону проглядывал сквозь дымку Коллина дʼОро, он был блеклого зеленовато-серого цвета, а Монтаньола казалась просто расплывшимся пятном. Я протер очки, пальцы у меня подрагивали от нетерпения. Когда Ева вернулась, по ее лицу ни о чем нельзя было догадаться. Она спросила, откуда у меня эта информация.