Над картой Родины - [9]

Обширность страны помогла нам и в борьбе с врагами. В гражданской войне и в войне с германским фашизмом мы имели возможность отступить, когда было нужно. В глубинах страны, неуязвимых для врага, накопили мы силы и затем вернули утраченную землю, разгромили вражеские армии.

Размер страны нам помог. Но не он решил исход борьбы. Всякому ясно, что победы советского народа как в мирном труде, так и в схватке с напавшим врагом объясняются не величиной территории, а превосходством нашего общественного строя. Превосходство советского строя, основанного на социалистическом способе производства, — вот определяющая сила.

Так по-новому раскрывается смысл старых слов о народе-богатыре: «есть место, где развернуться и пройтись ему».

Таковы ныне преимущества страны, которая «ровнем-гладнем разметнулась на полсвета».

РАВНИНЫ

«Ровнем-гладнем…» Да, русский народ почти весь живет на плоскости, на просторной плоскости, не знающей, кажется, ни преград, ни конца. И этот простор под стать широте и размаху русского человека, выкованным в нем историей.

Русская равнина, растянувшаяся до Урала, зовется Великой. Вся Западная Европа с Альпами и с Пиренеями могла бы поместиться на ней. А Западно-Сибирская низменность, простершаяся за Уралом, правда, не называется Великой, но зато На деле она — одна из величайших равнин на земле. И притом едва ли не самая ровная из всех. Почти вся западная половина Советского Союза вплоть до Енисея покрыта на карте зеленым цветом — цветом равнин, цветом травы и листьев.

Было время, русского человека на этнографических картинках рисовали в лаптях и с косой на безбрежном поле. Равнинностью страны пытались объяснить и оправдать перевес сельского хозяйства над промышленностью. Но вот сейчас страна стала великой индустриальной державой. Не природа определила этот путь, а новый общественный строй. Промышленные города поднялись над полями.

Но и сельское хозяйство, став колхозным и механизированным, движется вперед, и равнинность страны облегчает его развитие.

Вспаханные и засеянные поля, где так легко развернуться машинам, идут за горизонт. Когда стоишь на мостике комбайна и держишься за его дрожащие поручни, кажется, что плывешь в море среди волн.

За нами — первое место в мире по посевам пшеницы, ржи, овса, ячменя, льна, конопли, подсолнечника и сахарной свеклы. С каждым годом у советского народа все больше хлеба, сахара, волокна и растительного масла. Равнины нам служат.

Они облегчают и транспорт. Нашей огромной стране нужны дороги протяженностью в тысячи и тысячи километров. Но не так уж много пришлось нам рыть на них глубоких выемок и сверлить тоннелей. Главный грузовой поток идет по нашим рельсовым путям без больших уклонов. Да и спокойные реки много груза берут на себя, расстилают перед ним дешевую дорогу. Мы выигрываем оттого, что самая населенная часть страны — равнина.

Откуда же взялось это русское «ровнем-гладнем», в чем его геологическая основа?

В том основа, что Европейская часть страны, где живет большинство нашего народа, почти на всем своем протяжении покоится на «платформе», на одной из тех древних массивных платформ, которые составляют ядра континентов. Каждый из материков опирается на платформу, а пространная Евразия — сразу на несколько. Та из них, что подстилает Великую Русскую равнину, называется Русской платформой или плитой.

Меж этих гигантских малоподвижных глыб, уплотнившихся свыше миллиарда лет тому назад, по земному шару протягивались более подвижные «геосинклинальные области», или просто «геосинклинали». Частью они сохранились и теперь. Из геосинклиналей в эпохи сильного горообразования со дна морей вырастали цепи гор, потрясая землю и сочась пылающей магмой, которая по разломам и трещинам напирала с глубин.

Горы вырастали и дугами припаивались к окраинам платформ. И платформы разрастались вширь за счет этих каменных рубцов, но сами хоть и прогибались и раскалывались, но сминаться в складки уже почти не могли. Даже те горы-складки, что покрывали их раньше, стерлись от времени. Среди геосинклиналей, способных морщиться, устойчивые, жесткие платформы могли лишь медленно колыхаться, как крупные пластины, вкованные в кольчугу на груди у воина.

Великая Русская равнина лежит на такой плите — вот почему и нет на ней высоких гор, кроме гор на окраинах.

Правда, из-за расколов и вековых колебаний, которые продолжаются и до наших дней, уровень Русской плиты, фундамента Русской равнины, не везде одинаков. Кое-где ее древние кристаллические граниты и гнейсы «щитами» выходят наружу — на Кольском полуострове и в Карелии, стране камня, и в откосах речных долин на юге Украины, где из-за них-то и бурлил Днепр на порогах, сейчас перекрытых Днепрогэсом.

А на остальном пространстве плита глубоко ушла в землю. В Москве среди домов на Остаповском шоссе за Крестьянской заставой видна вышка, похожая на нефтяную — с блоком и тросами, с лесенкой наверх. Здесь бур нащупал гранитную кровлю Русской плиты на глубине 1 654 метров.

Неровен древнекаменный фундамент Русской равнины, но эти неровности сглажены. Плита колыхалась, то местами поднимаясь, то опускаясь, и когда она спадала, по ней разливались моря. Их отложения слой за слоем заполнили все впадины. Как память о давней жизни, находим мы в этих слоях и известковый панцырь морского ежа, и раковину аммонита, как бараний рог завитую в спираль и похожую на острие каменной стрелы скелетную часть белемнита, которую часто зовут «чортовым пальцем».