Над горящей землей - [11]

Декабрь. Полк приступил к полетам, Работа не прекращается и ночью. Экипажи летают по кругу и в зону, ходят по маршруту, отрабатывают полеты строем.

Трудно летать зимой. Все вокруг бело и туманно, не за что зацепиться глазом. Полевые дороги занесены снегом. Единственный надежный ориентир железная дорога, секущая район полетов под углом сорок пять градусов.

Боевые самолеты еще до войны начали оснащаться радиостанциями. Сначала для связи с землей, а потом и между собой в полете. Но еще важнее этого использование бомбардировщиками приводных радиостанций. В любую погоду вне видимости земли можно выйти на свой аэродром. Полет же без связи с землей теперь просто немыслим. Даже учебный. Таково требование времени.

На У-2 нет ничего. Ни радиостанции, ни аппаратуры для выхода на свою точку. Не предусмотрено. Есть лишь переговорное устройство для внутренней связи между летчиком и штурманом. Устройство простейшее. Два резиновых шланга, укрепленных на борту самолета. Вот и все. С такой "аппаратурой" в плохую погоду заблудиться - дважды два. И уж никто тебе не поможет, никто не подскажет.

Но У-2 тоже имеет свои преимущества, и прежде всего легкокрылость, позволяющую работать с малых площадок. Малый расход горючего позволяет держаться в воздухе почти пять часов! И еще - лыжи. В зимнее время их устанавливают вместо колес. Имея лыжи, экипажу не надо беспокоиться о запасном аэродроме на случай вынужденной посадки. Для этого подойдет любая площадка - поле, лужок, опушка леса. Потерял ориентировку - садись у любой деревни, спрашивай, как она называется, сличай это место с картой и считай, что ориентировка восстановлена. Этим преимущества, наверное, и кончаются. А дальше...

Морозы мешают работать на технике, руки прилипают к металлу. Застывшие за ночь моторы не запускаются, требуют подогрева. Но не горячей водой, а воздухом. Его согревают в специальных печах. От печи отходят три-четыре трубы-рукава. Длина их - несколько метров. Самолеты устанавливают вокруг печи, к нижней части моторов прикрепляют трубы с горячим воздухом. К каждому по одной. Чтобы воздух не расходовался понапрасну, моторы закрывают чехлами. Дело это капризное и хлопотливое.

На осмотр самолетов перед полетами, на расстановку их вокруг печи, на подогрев, запуск и пробу моторов уходит около трех часов. Техники и механики, а за ними и летчики прибывают к самолетам до рассвета. В конце рабочего дня, после десяти часов напряженного труда, люди валятся с ног от усталости. Слепов никого не успокаивает, говорит, что на фронте будет еще труднее. Возможны обстрелы вражеской артиллерии, бомбежки.

Морозы мешают и в полете. Чтобы не обморозиться на воздушном потоке в открытой кабине У-2, летчики надевают маски. Кожаные, на кротовом меху, с разрезами для глаз и рта. Маски мешают смотреть, до предела сокращают обзор, особенно при надетых очках. Но иначе летать невозможно.

Морозы мешают и на земле - при посадке, рулении, перед взлетом. Попробуй, закончив пробег после посадки, остановиться на пару минут. Лыжи примерзнут к снегу немедленно. То же во время руления. Что в таких случаях делает летчик? Кричит штурману: "Давай качни!" Штурман вылезает из кабины, взявшись за крыло, начинает раскачивать самолет, помогает ему стронуться с места. В кабину прыгает уже на ходу.

Самолетов не хватает, и полеты идут не в составе полка, а поэскадрильно и только по графику. Эскадрилье надо летать, а погоды нет, время, значит, упущено. Теряется время и в процессе полетов. Причина неустойчивость ветра. То с юга подует, то с севера. А так как самолеты садятся и взлетают только против ветра, то хочешь не хочешь, а старт надо менять. На это уходит двадцать - тридцать минут, и так два-три раза в течение летного дня, ночи.

Но время работает на нас. Наши войска, перейдя под Москвой в контрнаступление, освободили Московскую и Тульскую области, часть Калининской и Смоленской. Освобожден и Калинин, родной город Константиновых. Не надеясь получить ответ, Владимир написал матери. Но ответ пришел: дома все живы. Возобновив переписку с матерью, брат и сестра наконец отыскали друг друга. Владимир написал Тамаре, рассказал о себе. И вот получил ответ.

Фронтовой треугольничек... Развернешь - обычный листок бумаги. На одной стороне - текст, на другой - адреса. Судя по всему, Тамара пока еще не на фронте. Где находится часть - неизвестно. Место базирования зачеркнуто. Многое зачеркнуто, но главное можно понять. Василий на фронте, сражается за Ленинград. Тамара гордится им. Рада и за него, Владимира, что он снова летает, готовится к фронту. А она не летает. Она даже не служит, а просто работает. "Обидно, - пишет Тамара, - летчица, учившая летать других, и вдруг оказалась в наземном эшелоне в качестве медсестры".

"Война требует честного выполнения долга, - пишет она далее, - и я честно тружусь: слежу за здоровьем летчиков, лечу механиков, техников. Но мечтаю быть летчиком. Не знаю, как это может случиться, но сплю и вижу: я снова на самолете. Переучиться бы мне на истребитель и летать вместе с Василием. Понимаю, что это очень трудно, но кто его знает... А вдруг".