Над горой играет свет - [103]

— Только не пойму, чего ты злишься, — сказала я, подходя к Звездочке.

— Ты тоже злишься, а то я не вижу.

— Дурак ты. — Я забралась на Звездочку и развернула ее в сторону дома.

Энди, ничего мне не ответив, стал напевать мелодию из «Бонанзы», держа поводья с картинным ковбойским шиком.

— Я — красавчик, — заявил он.

— То есть Малыш Джо?

— Нет, в сериале есть еще один смазливый, но никто не помнит, как его зовут.

Через две недели Энди держал путь в Луизиану. Он летел в небесах, а я в тот момент направлялась в нашу низину, вместе с мамой. Уверенная, что нужна ей. Уверенная, что все смогу устроить так, как я себе это представляла.

Что-то стало меньше, что-то больше. Дворик наш теперь казался маленьким, и дом. Зато тень от гор словно бы расплылась и удлинилась, накрыв и дворик, и дом наш, и маму, и Иону, и меня, и домик миссис Мендель. Когда мы приехали, я тут же увидела ее в окошке, с улыбкой во весь рот. Она помахала мне, я ей.

Мы с дядей помогли маме дойти до кровати. Я открыла ее окно и глянула на клен. Все такой же.

Дядя Иона погладил маму по голове:

— Ну как ты, сестренка?

— Отстань. Нет сил. — Она отвернулась.

Затворив дверь, мы с дядей двинули на кухню, проверять, что там имеется. На столе, как нерадивые солдаты, выстроились вразнобой бутылки с выпивкой.

Дядя заглянул в шкафы и в холодильник, покачал головой.

— Есть нечего.

Я ничего на это не ответила, но слегка запаниковала.

Посмотрев на меня, дядя сказал:

— Если хочешь, я останусь.

— Все нормально, дядя Иона.

— Ладно. Сгоняю в магазин за продуктами.

Я проводила его до машины и долго смотрела вслед. А потом закрылась внутри, с мамой.

Прошлась по всему дому. Было чище, чем я ожидала. Думала, там повсюду грязные чашки и тарелки. Я вернулась в кухню попить воды, у бутылок был зловещий вид, теперь они были похожи не на нерадивых солдат, а на свирепых Летучих Обезьян из «Волшебника из страны Оз». Морщась от резкого запаха, я вылила все в раковину. В холодильнике были только масло, повидло и кувшин с прокисшим молоком. Молоко я тоже вылила.

Села потом на диван, вспомнила, как все в Луизиане расстроились, узнав, что я решила остаться.

Когда я сказала Энди, он вытаращил глаза:

— Ну ты даешь.

— А что такого? Хочу помочь маме, вот и все.

Он запихивал вещи в чемодан.

— Она же буйная. Папа тебе не разрешит, скажет, чтобы ехала домой.

— Мало ли что он скажет. Он и сам вполне себе буйный.

Энди обернулся и так на меня посмотрел, будто был уверен, что я вообще больше не вернусь в Луизиану.

— Ты сама знаешь, что у папы другое, глупо сравнивать.

Энди схватил свернутые носки, понюхал.

— Я с ней дольше жил. Знаю, какой она стала.

— Она все равно наша мама.

Он фыркнул, как конь.

— Побуду тут с ней, ей уход нужен.

— А как Мика на тебя разозлится! — Энди захлопнул чемодан.

Прощаясь с Энди, тетя Билли плакала в три ручья. Мы погрузились в дядину машину, поехали, а тетя все махала и махала нам вслед. Брат молчал всю дорогу, в аэропорту тоже со мной не разговаривал. Но когда объявили посадку, вдруг крепко-крепко обнял меня за шею, как раньше, когда был совсем малышом.

Энди, какой же он был худой, но сильный. Мальчик, уже превращавшийся в мужчину.

— Не позволяй ей делать тебе больно, сестра.

— Энди, она никогда нас не била.

— Черт, я же не об этом. — И убежал.

Улетел, что тут поделаешь. А мы с дядей забрали маму из больницы и повезли назад в низину. И меня. Так я снова оказалась там, в низине.

Сразу позвонила Ребекке. Ее голос в трубке был совсем далеким, на заднем фоне пел Элвис.

— Я знаю, ты иначе не могла… — сказала, и все, молчание.

Дьявол и ангел вступили в схватку, такую жестокую, что у меня разболелась голова.

А чуть погодя я услышала Бобби:

— Разреши и мне поговорить с сестренкой. Дай мне трубку. Дай!

Его голос проник прямиком в сердце:

— Приезжай домой. Я не буду к тебе приставать, ходить за тобой как хвостик. Честное-пречестное слово.

— Бобби, ты умница. Просто я хочу помочь своей маме.

— Но ведь моя мама — это и твоя мама, правда.

— Я приеду к тебе попозже, не скучай.

— На следующей неделе?

— На следующей никак не получится.

— Нет? Ну ладно, — таким тоном, будто умерла его золотая рыбка. — До свидания.

И снова голос Ребекки:

— Лапуля, как ты там? Ничего?

— Нормально.

Она вздохнула:

— Вирджиния Кейт.

Снова вздох, и это:

— Будь осторожнее, береги себя.

— Все нормально.

Повесив трубку, я пошла к себе. Первым делом провела рукой по бабушкиному одеялу и заглянула под кровать. Особой коробки не было. Наверное, мама ее выкинула. Я старалась не очень расстраиваться.

— Бабушка Фейт, ты тут?

Бабушка не ответила, тогда я решила проверить, как там мама.

Тихонечко открыла дверь. Она не спала и сразу на меня посмотрела.

— Салют, мама. — Я разгладила юбку и пригладила волосы, надеясь, что мама это заметит. Она ведь еще ни слова не сказала о том, как я ей сейчас, повзрослевшая.

— Почему ты здесь, Вирджиния Кейт?

Я подошла к ней, представив, что она сказала не совсем так. Например, «я рада, что ты здесь, Вирджиния Кейт». Тем более что она сама попросила меня остаться.

— Я здесь, чтобы заботиться о тебе, мама.

— Тогда принеси мне ром, коку и лимон.

— Ром я вылила в раковину, весь, — призналась я, глядя сквозь оконное стекло на клен.