Над Арктикой и Антарктикой - [27]
— Товарищ летчик, пожертвуйте колхозу немного бензина!
Я был раздосадован посадкой, предстоящим взлётом. А тут ещё какая–то нелепая просьба. Ответил грубовато:
— А что, ваши олени на бензине работают?
— Нет, олени ягель едят, — добродушно улыбнулся Митька. — Движок без бензина не работает. Ты же фильмы привез, посмотреть картину хочется.
Мне стало стыдно. Парторг нашей группы внушал мне, как новичку, много раз: «Местному населению надо помогать во всем». Да и сам я уже понял, что в Арктике иначе нельзя. Сегодня ты помог, завтра — тебе.
— Хорошо, давай бочку и пиши расписку на всякий случай…
Тем временем к самолету подтянулись встречающие — все население поселка, наверное. Остановились чуть в отдалении; в центре, судя по всему, председатель колхоза. Подхожу, здороваюсь за руку, но ощущаю, что держусь за пустой рукав малахая. Оказывается, национальный обычай: руки для тепла сложены на груди под малахаем. Все смеются, улыбается и председатель:
— Федор Погынден.
— Лебедев Александр. Я сразу перехожу к делу:
— Может, у вас трактор найдется? Нужно укатать площадку.
— Зачем трактор? Митька заставит олешек побегать. Пойдем, однако, чайпауркен, по–русски — чайку попьем…
Не прошло и часу, как в гостеприимный дом председателя прибежал Митька:
— Товарищ летчик, аэродром утоптан. Теперь крепкий, можно летать. За бензин большое спасибо…
Впервые я услышал столь необычный «термин» — аэродром утоптан. Попробовал порулить — хорошо. Как по бетону! Молодец, Митька, постарался на славу…
Вот так, в общении, в работе, постепенно приходил ко мне полярный опыт. Не знаю, почему всех новичков называют в Арктике «салага». Может, от моряков это пошло? Не знаю. Мне грех пожаловаться: в нашей авиагруппе все на первых порах старались помочь, без всяких насмешек. Да и я старался. Но однажды и мне пришлось все–таки услышать — салага! И как раз от моряков…
В том году многолетние льды подошли вплотную к берегам Чукотки. Самые мощные по тем временам ледоколы не могли справиться с тяжелыми льдами, попали в плен. А вместе с ними пришлось зимовать в ледяных тисках и многим транспортным судам. В общем, почти как пятнадцать лет назад, во времена челюскинской эпопеи. Ну а нам, авиаторам, пришлось выручать моряков: вывозили людей, обеспечивали корабли всем необходимым для зимовки. Садились прямо рядом с кораблями, на дрейфующих льдах, и прямым сообщением, минуя Певек, доставляли моряков в поселок Уэлькаль на южном берегу Чукотки. Там их ожидали ледокол «Микоян» и грузовой транспорт «Миклухо — Маклай».
Кстати сказать, деревянный настил аэродрома в Уэлькале сохранился ещё со времён войны. Это был один из аэродромов знаменитой «трассы Мазурука». Так что и здесь, можно сказать, наши с Ильёй Павловичем пути опять «скрестились».
А впросак я попал как раз на «Микояне». У них в кают–компании демонстрировался в тот день новый кинофильм, и мы всем экипажем решили посмотреть.
К началу опоздали. Зал полон, моряки стояли вдоль стен, и мы прислонились у входа.
Когда глаза привыкли немного к темноте, вижу большой стол. С одной стороны, по борту, за столом' сидят. А с другой стороны, ближе к нам, все стулья свободны. Удобные такие кресла. Понятно, думаю, не садятся, чтобы в луч проектора не попасть. Ну а мы–то, авиаторы, похитрее… Пригнулся, чтобы на экран не попасть, хвать первое кресло, а оно почему–то не поддается. Ещё шаг, дерг за другое — ни с места, третье — тот же результат…
Конечно, в запале разогнулся давно. Вся моя война со стульями — на экране. Слышу, смеются моряки, аплодировать начали. Только тут я сообразил: стулья–то на кораблях к полу крепятся, к палубе то есть. Залился я краской — и к выходу. Хорошо в темноте — не узнают. А сзади противно так: «Салага!» Обидное все–таки «звание»…
«ВСЕМ НАЧАЛЬНИКАМ АЭРОПОРТОВ…»
— Илья Павлович! А помните, как мы с вами познакомились?
— Как же, помню, конечно. В Хатанге. Собрались тогда тремя экипажами на ночевку. Кажется, я тогда возвращался из Крестов Колымских в Москву…
— Да. Нас тогда познакомил начальник аэропорта Турусов…
— Точно, вот только забыл фамилию второго летчика. Такой высокий, громкий…
— Павел Лапик.
— Точно, вспомнил, Лапик. Он ещё и «гидрист» хороший. Где он сейчас?
— В Ростове–на–Дону, на своей родине. Воспитывает внуков.
— Да, время идет быстро… Вот и ты, Саша, на пенсии тоже…
Мы сидим на одном из островов Москвы–реки, неподалеку от Серебряного бора. Мне — под семьдесят. Илье Павловичу — за восемьдесят, но выглядит он не по годам молодым. Водит автомашину по московским улицам, сам её обслуживает. Построил собственными руками катер и гоняет по Москве–реке…
Налили ещё по чашечке кофе, сваренного Тамарой Августовной — заботливой супругой Ильи Павловича. Пьем молча, каждый думает о своем.
Сидит рядом мой старший товарищ, наставник. Известный всему миру летчик, при жизни ставший легендой. Живая история авиации…
Мне посчастливилось работать под его началом, посчастливилось вместе летать — крылом к крылу. Долгие годы он был начальником полярной авиации, но штурвал самолета не оставлял. Кабинетным руководителем он никогда не был, все время на северных трассах — от Москвы до Анадыря и до полюса.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лина Кавальери (1874-1944) – божественная итальянка, каноническая красавица и блистательная оперная певица, знаменитая звезда Прекрасной эпохи, ее называли «самой красивой женщиной в мире». Книга состоит из двух частей. Первая часть – это мемуары оперной дивы, где она попыталась рассказать «правду о себе». Во второй части собраны старинные рецепты натуральных средств по уходу за внешностью, которые она использовала в своем парижском салоне красоты, и ее простые, безопасные и эффективные рекомендации по сохранению молодости и привлекательности. На русском языке издается впервые. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Повествование описывает жизнь Джованны I, которая в течение полувека поддерживала благосостояние и стабильность королевства Неаполя. Сие повествование является продуктом скрупулезного исследования документов, заметок, писем 13-15 веков, гарантирующих подлинность исторических событий и описываемых в них мельчайших подробностей, дабы имя мудрой королевы Неаполя вошло в историю так, как оно того и заслуживает. Книга является историко-приключенческим романом, но кроме описания захватывающих событий, присущих этому жанру, можно найти элементы философии, детектива, мистики, приправленные тонким юмором автора, оживляющим историческую аккуратность и расширяющим круг потенциальных читателей. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
В этой книге рассказано о некоторых первых агентах «Искры», их жизни и деятельности до той поры, пока газетой руководил В. И. Ленин. После выхода № 52 «Искра» перестала быть ленинской, ею завладели меньшевики. Твердые искровцы-ленинцы сложили с себя полномочия агентов. Им стало не по пути с оппортунистической газетой. Они остались верными до конца идеям ленинской «Искры».