Нацистская пропаганда против СССР - [86]

Многие заключенные, видя, что саморубство спасти их не может, а в перспективе их ждет неминуемая смерть с предварительными долгими страданиями, поступают решительнее: они вешаются на обледенелых деревьях или ложатся под подрубленную сосну в тот момент, когда она падает – тогда их страдания оканчиваются наверняка.

Сплошь и рядом случается, что заключенный, проработав часов десять и вымотав все силы, заявляет десятнику и чекисту-надзирателю, что он не в состоянии выполнить урока. Тогда его бьют. Если это не помогает и чекист убеждается, что он действительно выполнить урока не может, остаток урока такого заключенного переносится на всех работающих, а виновник ставится на высокий пень и обязывается кричать «я филон! я филон! я паразит советской власти!». Эту фразу он у одних чекистов кричит 500 раз, у других больше. Ванька Потапов (о нем мы услышим впоследствии) заставлял кричать до 5000 раз... Кричит заключенный, а сам плачет. Когда заключенный, прокричав «я филон» менее урока, вместо 500 раз только 300, замолкает, чекист-надзиратель, поджаривающий что-нибудь себе у костра или пьющий чай, орет: «Ты что же, филон! И тут начинаешь филонить!.. Что же ты думаешь, я не считаю?»

На пенек становятся только лишь те «филоны», которые, заявляя, что не могут выполнить урока, плачут. Есть другие: вымотав на работе все силы, они не плачут и не просят застрелить их, а категорически заявляют, что у них уже нет больше сил. С ними чекисты поступают суровей. Шаблонных мер борьбы с ними нет, и каждый чекист руководствуется собственной изобретательностью. Расскажу о наиболее частых. Первый, он же, как правило, первоочередной – «дрыновка»: чекист банит изо всех сил прикладом винтовки, а десятники «дрыном», то есть толстой крепкой палкой, иногда с сучками. Второй – занятие военным строем: «Становись! Каблуки вместе, носки врозь! Грудь вперед! Голову выше! Слушай мою команду: напрраво! Налево! Крррууугом! На месте бегом марррш!» Третий прием – «ходьба по восьмерке»: чекист-надзиратель приказывает десятнику пройти с километр по снегу так, чтобы получилась цифра 8. По этой восьмерке филон должен потом ходить до окончания всеми заключенными их работы. Четвертый прием – раздевание: заключенному приказывают раздеться и стоять, прислонившись носом к сосне, причем зимой ствол сосны иногда поливается водой, и нос примерзает к дереву. Пятый – «стойка на комарах»: заключенный раздевается и привязывается к дереву так, чтобы своими движениями не мог сгонять сосущих его кровь комаров. Шестой – ходьба по лесу с просунутой в рукава бушлата длинной палкой. С заключенного десятник снимает бушлат, продевает в рукава длинную, метра в четыре, палку, надевает потом этот распятый бушлат на заключенного так, что палка проходит позади шеи, застегивает бушлат и подпоясывает его поясом. Распятый таким образом на палке заключенный должен ходить по лесу. Палка, задевая за деревья, мешает ему ходить, и он должен то и дело поворачиваться и проходить между деревьями боком. А урок «этих паразитов советской власти» все-таки выполняется: его делают те, кто еще на ногах.

Уже совсем темно. Энергичными мерами надзирателей и десятников работа выполнена полностью. Начинается опять:

– Первая четверка! Три шага вперед марррш! Вторая! Третья!..

Поверка окончилась. Все налицо. Чекист-надзиратель командует:

– Партия! На командировку шагом марррш!

Партия пошла. Впереди идут те, кто «филонил» на работе. Вот партия подходит к командировке. За полкилометра от нее чекист командует: «Партия, начинай нашу песню!» Партия поет:

Хоть и за поступки сослали нас сюда,

Но все же мы имеем большие права:

Газеты получаем, газеты издаем;

Спектакли мы ставим, песни мы поем.

Мы заключенные страны свободной,

Где нет мучений, пыток нет:

Нас не карают, а исправляют,

Это не тайна и не секрет.

Вот заключенные на командировке. Они стоят в строю и ожидают дежурного. Он должен принять прибывшую с работы партию заключенных. Минут через 5 – 10 из помещения для надзирателей показывается жирная, красная морда дежурного. Опять начинается:

– Первая четверка, три шага вперед шагом марррш! Вторая! Третья. Четвертая!..

Поверка окончилась. Заключенные пошли в барак.

– Вылетай за обедом! – кричат дневальные.

За получением обеда все стоят в очереди. Обед выдается из окошечка маленького и невероятно грязного сарайчика. Стоит заключенный и, ожидая, пока придет староста командировки и раздаст талоны на обед (чтобы заключенный не мог получить его два раза), спит стоя, прислонясь к стене кухни. Сзади стоящие тоже спят, положив головы на спины передних.

«Шакалы» пообедали. «Вылетай пулей на поверку!» – орут после обеда дневальные. Измученные дневной работой заключенные должны еще не менее получаса стоять на поверке. Опять: «Справа по порядку номеров рассчитайсь!»

Так вечер проходит только у тех заключенных, которые окончили свой урок. Иначе проходит он у «филонов»: их, как только они придут на командировку, дежурный во-первых «побанит», а потом посадит на ночь в «крикушник» (карцер). В «крикушнике» он получит только 300 граммов хлеба и жидкий пшенный суп. Утром он выйдет опять в лес, и там может повториться та же история...