Нацистская пропаганда против СССР - [6]

Рассказы Альбрехта о ситуации с иностранными концессиями в СССР и о политике в отношении иностранных специалистов также крайне интересны и ценны для понимания законов сталинской экономики. То же касается и политических аспектов советского демпинга в мировой лесоторговле и краткого очерка сталинской коллективизации. Тут следует обратить внимание на исключительно важный рассказ о человеке, имя которого отсутствует в советской историографии сталинской эпохи, но который, по мнению Альбрехта, сыграл ключевую роль в коллективизации, – немецком специалисте по сельскому хозяйству докторе Пюшеле. Согласно Альбрехту, именно он подготовил план коллективизации сельского хозяйства в СССР. Этот план, преследовавший совершенно иные цели, был вывернут Сталиным наизнанку и использован не для улучшения положения крестьян, а в прямо обратном смысле – для уничтожения советского крестьянства. Доведенный до нервного истощения бесплодными попытками объяснить партийному начальству губительность его действий, Пюшель умер в Москве при подозрительных обстоятельствах.

Ниже публикуется предисловие Карла Альбрехта к первому изданию его книги 1938 г., и глава из нее, вышедшая в 1942 г. на русском языке в виде брошюры «Разве это социалистическое строительство?».

Для того чтобы продемонстрировать ошеломляющий эффект, который производила на читателей книга Альбрехта, мы публикуем также небольшой отрывок из главы, в которой Альбрехт описывает свое пребывание в камере смертников Таганской тюрьмы после объявления приговора. Историческая ценность этого отрывка чрезвычайно высока еще и потому, что людей, которым довелось выйти из такой ситуации живыми и суметь рассказать о ней, было наверняка чрезвычайно мало.

Предисловие Карла Альбрехта к первому изданию книги «Преданный социализм» [11]

Решение опубликовать рассказ о событиях моего десятилетнего пребывания в СССР далось мне нелегко. Потому что эти десять труднейших и активнейших лет моей жизни в СССР я провел не как более или менее хорошо оплачиваемый специалист, которому результаты его работы и судьба государства, которому он служил, могут быть безразличны, а как убежденный, верующий коммунист, посвятивший все силы и знания «отечеству трудящихся».

Теперь эти 10 лет лежат за моей спиной как закрытая глава. Я покинул Советский Союз. Я вернулся на свою родину, в немецкую империю, как в новый и чужой мир. Молодым коммунистом я покинул в 1924 году веймарское государство – как бывший коммунист, но все еще непоколебимый пламенный социалист, вернулся я в новую империю, в третью немецкую империю национал-социалистов. Из застенков ГПУ я попал в концентрационный лагерь тайной государственной полиции. Но и это позади. Я вернулся обратно на свободу.

Теперь, работая инженером за границей, я свободен. Далеко позади остался СССР. Я ускользнул от власти ГПУ. Но я точно так же свободен и от любого другого влияния политического характера.

Эта свобода ставит меня перед решением: молчать или говорить. Если я молчу, то ничем не рискую. Я могу тихо жить и работать там, где хочу. Если я заговорю, то уже не будет возврата к мирной частной жизни. Тайные убийцы ГПУ встанут на мой след, клевета и обвинения будут сопровождать мое имя. Все это можно вынести. Больше всего я боюсь только одного, того, что друзья и товарищи по многолетней и тем не менее напрасной борьбе за лучший мир поймут меня неправильно, вычеркнут меня из своей памяти как предателя и ренегата. Этого я не хочу. Я никогда не был предателем. Я не ренегат. Я честно и изо всех сил выполнял в СССР свой долг. Когда меня настиг кулак ГПУ, я отказался от обращения за помощью к моему немецкому отечеству. Я был готов нести дисциплинарную ответственность, если вольно или невольно совершил ошибку. Но меня не привлекали к ответственности. Было известно, что я невиновен. Тем не менее меня хотели уничтожить, как уничтожили с тех пор большую часть большевиков Ленина. Я не в большей степени предатель, чем все эти люди. Я был социалистом, и я остаюсь социалистом. Но я был коммунистом и верил в строительство социализма в Советском Союзе. То, что я пережил в Советском Союзе, вынудило меня отказаться от этой веры.

Я знаю, что во всем мире многие миллионы смотрят на Восток и ожидают спасения из Москвы. Ради этих миллионов, готовых жертвовать время, силы и даже жизни, я должен рассказать, почему я потерял веру.

Я знаю, что на бесконечных просторах СССР миллионы людей с фанатической верой выносили сверхчеловеческие трудности, добивались сверхчеловеческих результатов и продолжают добиваться, чтобы воплотить в действительность свои социалистические идеалы. Лучшие из них погибли или загублены. Их усилия и жертвы были напрасными, потому что их мученический путь вел не в лучший мир, он вел в хаос, в гибель, в ничто.

Ради памяти этих бессмысленно принесенных в жертву людей я должен объяснить, почему их путь был ошибочным.

Я и сегодня убежден, что революция в России была необходима и неминуема. Ужасное давление царского режима, выдавливающего из крестьян все соки феодализма, эксплуатирующего рабочих раннего капитализма, давление этого режима с его косностью и коррупцией, душило прогресс нации, раздражало молодежь, доводило до нищеты народные массы. Об этом мне рассказывали не только многие простые или образованные русские люди. В тюрьме ГПУ я познакомился с одним старым балтийским аристократом и высшим русским офицером, последним флигель-адъютантом царя, 72-летним генерал-майором бароном фон Майделем, которого однажды вечером, спустя недели нашего совместного заключения, увели на расстрел. И этот знатный, высокопоставленный человек из высшего слоя Российской империи, говорил перед лицом смерти совершенно открыто, что прошлое должно оставаться прошлым, потому что оно было для русского народа унизительным и невыно симым.