Национальная республика - [11]
Политическую власть они подхватили довольно просто. Их с растущим воодушевлением поддержала основная часть московской гуманитарной интеллигенции – журналисты, писатели, виднейшие деятели культуры, что оказало заметное влияние на массовые настроения в стране. А вот удержать политический авторитет подхваченной власти, показывать её способность принимать решения и воплощать их в жизнь оказалось сложнейшей проблемой. Потому что в России того времени уже не было правящего класса как такового, исчезал прежний, советский централизованный аппарат управления, панические настроения и безволие охватили органы правопорядка и чиновничество. Страна неотвратимо распадалась на множество практически независимых от Центра образований, в которых пробуждались настроения защищать только местные интересы, быстро набирали влияние сторонники автономного сепаратизма.
Чтобы восстанавливать управляемость населением огромной по территории страны, надо было приспосабливаться к ходу событий, считаться с естественным правом на власть самых сильных индивидуумов и групп, тех, кто доказывали это право в обстоятельствах охлократического безвластия. Иных способов восстанавливать зачатки новой власти не было. Либеральные революционеры, близкое окружение Б.Ельцина, чтобы удержать формальную власть в буржуазно-представительном Верховном Совете, под давлением естественных обстоятельств вынуждены были подстраиваться под ту политическую линию, которая обслуживала единственно возможный путь длительного становления естественного правящего класса, – невольно и даже вопреки своим намерениям повторяя ход развития событий всякой буржуазно-демократической революции. Никто из них не понимал этого, и большинство не хотели понимать. Они обманывали себя и других, провозгласив "курс реформ", невнятную политику перехода к сказочно идеализированным рыночной экономике и народно-демократическому самоуправлению, хватаясь за самые бредовые проекты осуществления такого перехода всего за несколько лет.
Политический прагматизм партийно-хозяйственного номенклатурщика Б.Ельцина и ряда других региональных избранников в среде Верховного Совета вынудил их подчиниться самодовлеющим и безальтернативным требованиям обстоятельств. Они начали создавать аппарат исполнительных учреждений при представительном собрании и привлекать к этому связанных с практической деятельностью профессионалов: хозяйственников, военных и чиновников, – и окружать себя ими. Сначала это насторожило и обидело, а затем оттолкнуло часть либеральных гуманитарных идеалистов, которые стали обвинять своего вождя в отходе от их идеализма. Другого вождя они не имели, а жёсткая политическая борьба с прокоммунистическими организациями, которые проповедовали реваншистскую месть в отношении всех либералов, волей-неволей заставляла их продолжать оказывать Ельцину пропагандистскую и политическую поддержку. Но тем самым они укрепляли его положение главного руководителя исполнительных учреждений, куда постепенно и во всё большем числе потянулись прежнее чиновничество и прежняя номенклатура, соглашавшиеся признать над собой руководство не столько "реформаторов-лаборантов", сколько именно Ельцина.
С этого времени политическое влияние собственно либеральных гуманитарных идеалистов начало неуклонно слабеть. В передовом политическом отряде борцов за коренные, революционные изменения в стране их вытесняли либералы-экономисты, либералы прагматики, откровенно нацеленные на продвижение к либеральному монетаристскому капитализму, видя в нём единственное спасение от давления на буржуазно-представительную власть охлократической анархии. Этим было обусловлено стремительное возвышение Гайдара и его команды, решительно поддержанное Ельциным ради личного политического выживания.
3. От идеального либерализма к хищническому коммерческому капитализму
Причины, которые заставили выдвинуть именно главного идеолога американского теоретического монетаризма Егора Гайдара в председатели правительства, а его единомышленников в члены этого правительства, определились к осени 1992 года. Причины эти были прямо связаны с пробуждающимися общими интересами у тех прослоек коммерческих спекулянтов, в том числе завязанных на отмывание добытых уголовными способами товаров, на обслуживающих теневиков и хозяйственной номенклатуры, которые стали во множестве и повсеместно появляться и проявлять себя в качестве единственных организаторов действительных, а не надуманных товарно-обменных рыночных отношений.
Они не просто обозначали характер таких отношений, несмотря на всяческие препятствия и опасности, в каких очутились, привлекая к себе внимание уголовных группировок и коррумпированных номенклатурных и хищных этнических кланов. Они оказались единственными, кто ясно заявляли свои очень схожие интересы по всей России и увидели в идеях либерализма не оправдание охлократического люмпенства и местного сепаратизма, а идеологическое обоснование их стремлений юридически узаконить права выразителей коммерческих интересов в новых политических отношениях. Они ясно высказывали и показывали готовность насмерть и всеми средствами бороться за поддержку "курса реформ", укрепляя политическую власть Верховного Совета ставкой на "реформаторов".
